Жорж, не теряя достоинства, поворачивается к стойке.
– Скажи-ка, Франк, ведь сто рейхсмарок – это цена «Дом Периньона» 1927 г., не так ли?
Франк едва кивает, прискорбно видеть, что друг и соратник так легко идет на сделку с совестью.
– Тогда открой бутылку и выпьем за здоровье рейхсмаршала Геринга!
Офицеры бурно аплодируют. Франк неохотно отправляет Лучано в подвал за бутылкой шампанского.
– Да здравствует Жорж! – гремит Геринг в экстазе. – Вас следует вознаградить! Все знают мою щедрость, и я оставляю вам двести рейхсмарок на чай! Хайль Гитлер!
– Хайль Гитлер! – эхом гремит в ответ.
– Danke sehr, mein Reichsmarschall, – отвечает Жорж, низко склоняя голову.
– Bitte sehr.
На глазах у Франка происходит именно то, чего он боялся: коварный подкуп душ, самое грозное оружие нацистов. Именно эту алчность в душе у Жоржа они и пытались разжечь.
Нацисты хотят уничтожить французский дух. Они сознательно развращают Париж, потворствуя самым низменным инстинктам. Скорее бы Петен взялся за дело, только он может все исправить!
Парижане не видят дальше своего носа, и все увязнут, один за другим. Вот и Жорж попал в ловушку. Он хочет урвать свое, как можно его винить? Но, видя, что тот протягивает Лучано одну из купюр, составляющих чаевые, Франк вмешивается:
– Не вмешивай парня в свои дела, Жорж, оставь бабки при себе. А ты, Лучано, живо иди в зал! Откупори оберфрицу шампанское. Займись пока обслуживанием клиентов.
Лучано подчиняется, но по глазам видно, что расстроен: жаль упущенных денег. Франк кипит:
– Что на тебя нашло, Жорж? Ты что, не понимаешь, что это ловушка?
– Ты просто дрейфишь, – бурчит Жорж. – Разве ты сам не хочешь наварить на них денег?
– Хочу, но не так.
– Делай, как я, старина, и не лезь ко мне в печенки. Я применяю тактику Зюсса. Ты видел, как одевается наш виконт? Костюмчики, как у паши? Всегда элегантный, болтает гладко, дамочки в восторге. Четко знает свое дело. Сегодня, если ты при деньгах, ты король. И еще я смогу что-то посылать матери. Еду, теплые вещи, новые туфли на кожаной, а не на деревянной подошве.
– Зюсс наживается на войне.
– Нет, – шепотом возражает Жорж. – Нету больше никакой войны. Она кончилась, Франк. Фрицы в Париже, это теперь такая жизнь, и придется с этим мириться. Я уже месяц как снова ем салат из белой фасоли и вареную говядину.