Встав на пороге своих воспоминаний, я вдруг расхотела оставаться одна. Мелькнула мысль, что было бы здорово, если бы Андрей задержался, но слова не шли, и благовидный предлог, чтобы завести беседу, никак не придумывался. Я была бы рада, если бы мой сосед сам задал какой-нибудь светский вопрос, но Андрей молча топтался у дверей и пялился куда-то мне за плечо. Так и стояли на крыльце родительского дома с потерянным видом, как два неловких подростка. Наконец, драматичность паузы стала невыносимой, и мы заговорили одновременно:
– Ну я пошел.
– Спасибо, Андрюша. – И снова замолчали, споткнувшись о желание прервать тишину. На правах хозяйки я решила последовать совету барона Мюнхгаузена и все-таки улыбнулась. Нет же такой ситуации, которую нельзя скрасить простой улыбкой?
– Да, конечно. Пока. Спасибо тебе еще раз.
– Пустяки.
Спустившись со ступенек, Андрей обернулся и неожиданно произнес:
– Ты это… Заходи, если что.
Глядя на закрывающуюся за ним калитку, я подумала, что даже моя улыбка не могла лучше сгладить неловкость, чем такая обескураживающая простота.
Я заметила, что июльский день превратился в вечер, только когда солнечный луч, гревший меня, поглотила тень от соседского дома. В детстве, если солнце уходило за дом, это значило, что скоро бабушка позовет ужинать, и я буду окунать в сахарницу масленые блины под начальную тему «Клона». Я оторвала глаза от книги и, давая им отдых, посмотрела по сторонам.
Когда-то я любила это место. Всё оно было наполнено милыми воспоминаниями. Оглянись через плечо и увидишь, как маленькая босоногая Саша бежит на бабушкин зов, смешно перепрыгивая на мелких камушках. Поэтому сейчас я никак не могла почувствовать себя здесь уютно. И хотя всё так же продолжала шлепать по газону босиком, двух босоногих Саш разделяли 20 лет и миллион событий. Подступающие со всех сторон картинки из школьного сочинения «Как я провел лето» раздражали.
Я закрыла книгу, в очередной раз стряхнув флер прошлого, и выбралась из шезлонга. Привычка сидеть поджав ноги снова подвела: когда я встала, ноги не слушались и по ним побежали противные колючие мурашки. Переминаясь на месте, бросила взгляд на дом Андрея. На просторном балконе второго этажа стоял полосатый шезлонг. Закатные лучи рассеивались через листву высокой раскидистой яблони, и, наверное, это было чудесное место, чтобы наблюдать, как солнце медленно катится за пригорок.