Он наблюдал за ней. По истечении некоторого времени он уже знал: она замужем, у нее двое взрослых детей, сын и дочь. Окно, у которого он впервые ее увидел, это окно просторной кухни. Сверху он даже мог рассмотреть часть обстановки, остальное дорисовала богатая фантазия.
Каждое утро, в десять часов, она пила кофе у окна, смотрела на улицу, вела записи в ежедневнике, говорила по телефону или красилась. Он распорядился поставить в своем кабинете кофемашину и варил себе кофе одновременно с ней.
Ей было на вид около сорока лет. Обычная, как бы он сказал, «городская» внешность. Можно было назвать ее милой, но красавицей она не была. Обратил бы он на нее внимание на улице? Пожалуй, нет… Даже точно – нет. Сейчас же его что-то притягивало, заставляло думать о ней, представлять ее жизнь. Как она познакомилась с мужем? Какие у нее отношения с детьми? Счастлива ли она? Насчет последнего он сомневался: слишком часто в последнее время она сидела на подоконнике в слезах.
Он чувствовал, что очень, очень неправ и так беспардонно, бесцеремонно заглядывать в чужую жизнь не хорошо, неприлично, но она так сильно тянула его к себе, что моральные терзания он задвинул в самый дальний угол, а совести в нецензурной форме велел заткнуться: «Я никогда не встречусь с ней, а она никогда не узнает меня, поэтому всё это не считается, всё это – лишь забавная игра». Так он для себя определил, успокоился и продолжил наблюдать.
Теперь он знал ее расписание. В восемь часов она кормила семью завтраком, в десять неизменно пила кофе в одиночестве. Если она была дома днем, то в два часа готовила обед, однако ее взрослые дети не всегда приходили домой к обеду, в семь она начинала готовить ужин. В восемь возвращались муж и дети, и они ужинали вместе. В девять свет на кухне выключали, и он прощался с ней до завтра, по началу с легкостью и задорным интересом, позже нехотя…
Так прошло несколько месяцев. Он привык к ней. Он даже скучал по ней. Если она пару дней не появлялась у окна, он становился особенно строг с подчиненными.
Наступили новогодние праздники, и на ее окне появилась гирлянда, не цветное мигающее безумие, а мягкий, теплый свет… Он заказал себе такую же и распорядился повесить на своем окне.
Однажды, когда он по привычке стоял и смотрел на нее, она вдруг подняла на него глаза. Она смотрела прямо на него! «Она не могла меня увидеть… или могла?» Он отпрянул от стекла, словно она застала его за чем-то неприличным, поймала за руку. Сердце бешено колотилось, на лбу выступил пот. Он с детства не помнил у себя такой реакции, ведь с годами он отлично научился контролировать себя. «Она просто посмотрела на окно… Просто подняла глаза и скользнула взглядом по зданию бизнес-центра…» – пытался он вразумить себя. Их взгляды на мгновение встретились, точнее – он встретил ее взгляд. Он резко развернул трубу: «Всё, хватит! Идиотизм какой-то… Оконно-любовный роман… Любовный? Роман? Что я несу? Кто влюблен? Я? Да не-е-е-т, нет! Ну какая любовь? Смешно! К кому? К силуэту в окне?»