Важным занятием был сбор утиля: бумаги (старые газеты и книги), резины (старые боты, галоши и сапоги) и бутылок. Мы регулярно обходили соседей по двору, выпрашивая у них утиль.
По городу разъезжали на повозках сборщики утиля.
У них за утиль можно было выменять разные побрякушки: шарики из блестящей бумаги на резинке. Внутри них были опилки. Надувные резиновые шарики с пищалками «Уди-уди», оловянные рыбки на струне. При вертикальном положении струны, рыбки опускались медленно, как будто плыли.
Мы часто в аптеке покупали сосательные таблетки «Сен-сен», изготовленные на растительной основе. Они были очень приятные на вкус и освежали полость рта.
Ещё покупали за одиннадцать копеек плитку «Гематоген», в виде ирисок. В те времена гематоген изготавливался из крови животных, был очень вкусным и полезным для детей.
У наших соседей по двору в 1937 году родилась девочка Люда. Когда коляску с ребёнком выносили во двор, мы её катали. Сразу образовывалась очередь из желающих. Дело в том, что внизу коляски, под люлькой, мог спокойно устроиться кто-нибудь из детей и тоже кататься.
Что за радость приходить
в гости, если тебе говорят:
«Будьте как дома»?
Доминик Опольский
Летом 1938 года я гостил на даче у маминого брата Сендера Мордковича Вязовского, на 13-й станции Большого Фонтана, внизу, у самого берега моря. У меня была привычка грызть ногти. Чтобы отучить меня от неё, дядя намазал мои ногти «зелёнкой». Я решил стереть её с пальцев о стену дачи. На ней получилась сюрреалистическая картина. Без скандала не обошлось.
Летом я жил у моря на дядиной даче.
К отдыху случилась неприятность в придачу.
Однажды, когда я по тропинке спешил,
На торчащий в доске гвоздь наступил.
Природа решила – нарыву быть.
Врачи сказали – его надо вскрыть.
Нарыв из-за гноя без наркоза вскрывали.
Меня для этого к столу привязали.
Я так от боли громко кричал,
Что на Дерибасовской это каждый слышал.
Как только доктор нарыв вскрыл,