Дом ricchezzА подарил Джинхёну ещё двоих, Габриэллу и Пола. Модельер бросал вызов. Он виртуозно просчитывал риски. Объединённый мир музыки и высокая мода под эгидой ricchezzА. Пол не проиграл даже тогда, когда был убит. А его сестра Габриэлла оказалась не менее сильной, не менее креативной, смелой и волевой, чем её брат. Она неплохо справилась с золотой сетью, в которую он её впутал.
Эта женщина, Паола-Габриэлла, заставшая время вхождения Северокорейских танков на юг, часто служит для Пхана ориентиром, его ярчайшей звездой. Она давно огрубела чертами, но невероятно участлива. И наперекор утвердившимся жёстким, да чего уж, жестоким правилам доминирования в пирамиде патриархата, в ней ощущается женская жертвенность во имя детей, которую не припомнит у собственной матери Пхан. А ещё в Габриэлле властность не берёт верх над искренностью, чего, к огромному сожалению, Пхану не пришлось наблюдать в аджумме, родной его тётке, в госпоже-директоре Ли.
В общем, Джинхёну очень нравится сестра погибшего Пола. И сегодня Пхан готов, улыбаясь, преодолевать новый день, благодаря и этой итальянской семье тоже.
Под нос суют кисточку с пудрой. Чтоб не расчихаться, словно ярмарочный дурачок, Джинхён щипает себя за бедро и прокручивает оттянутый кусок кожи. Сместить центр фокуса мозговых центров? Всегда с благодарностью преподавателям «Sinrosong» Entertainment. Что необходимо изобразить, лукавый снобизм? Конечно, Пхан улыбается и включает в щёлочках глаз огоньки. Чувственный снимок? Джинхён будет двигаться плавно. Рука в карман? Разумеется. Потанцевать динамично, но только для вида? Да – конечно, он двигает булками, и давайте все посмеёмся.
Нужно выгнуться? И прогнуться?
Прогнуться нехилой такой дугой…
Он делает это с грацией сытой тигрицы, когда по театральному распахнутые створки впускают марширующую на каблуках сантиметров в двенадцать давнюю, слишком давнюю, ещё с пелёнок знакомую. Не её ждал недавно приобретённый раб «Sinrosong» Entertainment. Эту бы лучше не видеть, забыть и не вспоминать. В аляпистом луке и с коркой консилера, призванного скрыть отметины солнца, она, как затмение.
Три хлопка, приглушённые лайкой перчаток, знаменуют высочайший приказ продолжать всем пахать. Но не мешаться.
Согнутый, будто в два раза уменьшенный ассистент, семенит и отпускает поклон за поклоном, держит ладони лодочкой: