Пока варится кофе - страница 3

Шрифт
Интервал
Помню: трава росла сквозь трещины в ладони,
а мир был Библией с картинками —
Адам в комбинезоне, Ева с ведром малины,
и змей, шептавший не «грех», а «смотри»…
Теперь рекламные щиты гложут небо,
как термиты – древесину апокрифов.
Мы листаем историю свайпами влево,
а Рай – это логотип на снесённом доме.
Я искал Бога в хештегах #вечность,
но нашел лишь селфи ангелов в клубах:
крылья из неона, нимбы – фотошоп,
причастие – бокал дешёвого вина в пластике.
Детство пахло чернилами и пирогами,
теперь пахнет силиконом и пылью серверов.
Даже яблоки в супермаркете – восковые макеты,
и Ева уже не плачет – ставит лайк под постом Иуды.
Мы строили ковчеги из диснеевских DVD,
но потоп пришёл тихим – байтами, мегабайтами,
и теперь мы плывём, приклеенные к экранам, как улитки к раковинам,
в океане, где даже волны имеют паттерны.
А где-то там, за битами,
в слепом пятне алгоритмов,
плачет ребёнок, запутавшийся в корнях дуба —
единственный пароль от потерянного Рая.

Современная молитва в эпоху Wi-Fi

Один, чьи вороны – дроны с камерами,
летают над бетонным Иггдрасилем метро,
собери мои битые данные в ковчег —
я утонул в прокрутке, как в Гиннунгагапе.
Тор, чей молот – сломанный смартфон,
пролети над серверами грозовым RAID-массивом,
пусть асы-программисты не гложут костяшки клавиш,
как тролли – кости погибших надежд.
Фрейя, чьи слёзы – дождь над ТЦ,
где золото – скидочные купоны, а любовь – подписка,
научи нас сеять озимые в трещинах асфальта,
чтоб урожай взошел меж бетона и VPN.
Локи, чей огонь – фейкньюс в ленте,
сплети нам сеть из спама и мемов,
чтоб тролльфармы в комментах расцвели маками,
а не ядом. Хотя… ты же любишь хаос.
Хеймдалль, чей рог – сирена скорой,
стоящей в пробке меж миров,
открой нам Биврёст из неона и ржавых мостов,
где боги – бомжи у станций, поют блюз на губной гармошке.
Мы молимся в храмах «24/7»,
причащаемся кофе с молоком от коров на антибиотиках,
но где-то в груди – руна из шрамов,
напоминает: даже в аду алгоритмов
можно выжечь имя тем, кто нас создал.

Неразделимые

Ребёнок рисует на асфальте мелом круги —
они похожи на разводы в выцвевшем паспорте.
Ты говоришь: «Эй, это же просто игра!»
Но он уже бежит к качелям, где ветер свистит сквозь «завтра».
Твоя жена режет лук на кухне, плача
не от него, а от письма, что не дописала в шестнадцать.
Вода кипит, как забытый диалог с дедом,
Следующая страница