Через улицу, в окне напротив – он. На подоконнике, без рубашки. Курил. И смотрел не на меня – мимо. Но точно.
4. Сенная площадь. Шум как проверка
Шум. Переход, лотки, жареный запах. Мальчик с аккордеоном играл одни и те же ноты. Цикл.
Он сел рядом. Парень. Уже в чёрной куртке. Глянул:
– Ты дошёл. Теперь можешь выбирать.
– Что выбирать?
– Всё. Или ничего. Пятая точка – это ты.
Он ушёл.
5. Финал. Ты
Я стою на мосту. Камень в кармане. Город позади. Город – передо мной. Я думал, будет разгадка. Но она – в тишине. В этой паузе между вопросом и ответом.
Пятая точка – это я. В этот момент. На этом ветру.
На противоположной стороне моста – он. Стоит, как я. Не двигается. Не торопится. Ветер – и обнажённая грудь, будто снова нет куртки. Я не вижу лица. Но знаю: он знает.
6. Он. Тот, кто был раньше
(от лица другого)
Я знал, что он дойдёт. Он был пятый. Я – тоже был. Когда-то. Камень – мой. Но теперь его. Я не наставник. Я – эхо. Его маршрут – не мой. Но шаги я узнаю.
Шестая точка – не место. Это выбор. Если он вернётся – станет шестым. Если нет – останется пятым. Как я.
7. Выход
Я остался ещё на один день. Просто чтобы прожить до конца. Петербург ничего не сказал. Но что-то замолчал. Это даже больше.
Когда я уезжал – камень был со мной. Но, может быть, это я теперь – с ним.
Глава II. После Петербурга
«Путешествие – это не всегда дорога. Иногда это пауза, в которой ты остаёшься живым.»
– Из записей, сделанных на обороте ваучера санатория
Авторская ремарка
После Петербурга жизнь не оборвалась, но замедлилась. Я не ушёл из города – я остался, и это было труднее, чем уехать. Потому что остаться в Петербурге – значит принять его таким, как он есть: без романтики, без режиссуры, без поводов для удивления.
И тогда всё, что раньше было открытием, превращается в фон. Надолго. Иногда – почти навсегда.
Но спустя годы путь снова начал проступать.
Не в грандиозных событиях, а в простых попытках вынырнуть: выбраться на свет, дышать, ехать. Не за смыслами – за воздухом.
Город, который стал системой
Через два года после той первой поездки я всё-таки переехал. Вошёл в город не как гость, а как часть структуры. Без иллюзий.
С пропиской, с больничным халатом, с проездным, который постоянно терялся в карманах.
Петербург перестал быть образом. Он стал системой.
Не враждебной – просто равнодушной.