В сердце древнего монастыря Святого Флориана, затерянного меж горных хребтов, хранилась тайна, которую столетия оберегали, как святыню. Его стены, сложенные из камней, помнящих голоса крестоносцев и шепот алхимиков, скрывали библиотеку, где каждая книга была вратами в иное время. Но одна рукопись, окованная железом и тишиной, ждала своего часа. Её страницы, испещренные символами, что походили на сплетение корней и шипов, рассказывали не о прошлом, а о том, что *ещё не стало прошлым*. Говорят, настоятели монастыря, сменяя друг друга, добавляли в неё строки, словно сажали семена в почву времён. Они называли это «фолиантами памяти» – цветами, что прорастают сквозь эпохи, питаясь слезами раскаяния и кровью подвигов. Каждый лепесток – урок, каждый шип – предостережение. Здесь были собраны истории рыцарей, чьи судьбы ещё не свершились, но уже звали к битве: – О юном оруженосце, который, предав господина, обрёл власть, но потерял тень. – О деве-воительнице, что сражалась с драконом в своём сердце, прежде чем встретить его в пещере. – О старом мастере мечей, выковавшем клинок, способный убить время – но лишь ценой собственной памяти. Эти хроники не просто предсказывали будущее. Они вскрывали раны, общие для всех веков: как отличить гордыню от доблести? Что тяжелее – предать или быть преданным? И можно ли остаться человеком, когда мир требует стать легендой? Фолианты памяти – не цепь событий, а зеркало, поднесённое к лицу эпохи. В их переплетении – голоса тех, кто, стоя на краю пропасти, выбирал, во имя чего жить. Или умирать.
Откройте эту книгу, и вы услышите скрип пергамента, почувствуете запах воска, что столетия назад запечатывал письма с полей сражений. Но будьте осторожны: истории здесь – не мёртвые буквы. Они ждут, чтобы кто-то узнал в них себя. Ведь рыцарство – не звание. Это путь. А память – не груз, а компас.
«Сломай печать, читатель. Но помни: каждый, кто прикасается к флориантам, становится садовником вечности».
…Настоятель отступил вглубь библиотеки, где воздух был густ от запаха чернил, смешанных с пыльцой неизвестных веку цветов. Здесь, в нише за алтарём Слова, росли они – флорианты. Не растения, не узоры, а *память*, воплощённая в форме. Стебли из переплетённых пергаментных лент, бутоны, сверкающие, как витражи, с каплями росы-чернил. Каждый цветок хранил историю, которая, распускаясь, отбрасывала тень на стены – тень грядущего.