– советские люди жили большой дружной семьёй, жили в мире уже второй десяток лет, душевно отмечали праздники Первомая и Великой Победы, Великого Октября и самый любимый праздник во все времена – Новый год, дни рождения и дни окончания уборки зерновых колосовых культур на селе, постройку нового дома и проводы в Армию всем селом;
– детвора сельской глубинки была более счастлива возможности всё лето бегать босиком, чем когда родители им покупали обновки к школе или по случаю тех же праздников;
– отовсюду только и слышали – «бога нет!», и обзывали при этом людей «безбожниками», и в обиходе везде можно было услышать: «с Богом!», «ради Бога», «упаси Бог!», «не гневи Бога» и «слава Богу!»;
– было такое время, при котором детей крестили и венчали в церквях практически все, но с той лишь разницей, что беспартийные в близлежащих от дома церквях прихода, хоть и часто на расстоянии десятков километров, а партийные в соседних районах, дабы начальство не узнало и тех же, крещённых после рождения будущих коммунистов, а провожали их в последний путь не отпеванием, а с траурной музыкой духового оркестра, с установкой надгробья с пятиконечной звездой, вместо креста.
Дети, как чуть подрастали, на сочельник с удовольствием таскали своим крёстным родителям, родственникам и просто соседям и односельчанам, с которыми у родителей сложились дружеские отношения, кутью или вечерю в рождественский сочельник. Люди на селе в те годы жили небогато, потому благодарили «кутевальщиков» медными монетами и несколькими дешевыми конфетками, а близкие родные могли побаловать и серебряного достоинства монетами.
Конечно, в сельских избах, в их «красных» углах устанавливали иконы, под ними подвешивалась или на столиках стояла лампадка, лежали восковые церковные свечи и часто здесь же лежала одно или несколько Святых Писаний. В виду того, что в послевоенные годы, даже те, которые прошли через ад и испытания, видели смерть, не как ушедшего по болезни или старости в мир иной, а по сути, он был неподвижен на одре в импровизированном православном храме, в жилой избе, но головой в сторону красного угла, но душа-то его была ещё здесь до девятого дня. Они видели смерть и не раз, и эта «старуха с косой» шла плечо-в-плечо, порою даже обнимала в свои цепкие холодные объятия, что вырваться из них было ох, как нелегко и не вырваться, а выкарабкиваться. И даже они не все, придя с фронта израненными, искалеченными и-то не все поголовно начинали верить в Бога. Но крестились и молились, если не прилюдно и во всеуслышание, то шепотом или про себя, пожалуй, все. У них отношение к церкви и вере, как таковой было половинчатым.