Игорь долго молчал. Потом произнёс:
– Я думал, что уже всё равно.
Майкл встал. Положил руки на папку.
– А я – нет. Я не подписываюсь под ложью. Даже если она удобна. Завтра в девять я подам ходатайство об отводе признания. Оно получено с нарушениями. Переводчик – фальшивка. Подпись – не в полном сознании. Я разнесу это признание в щепки, если вы дадите мне хоть одну причину.
– Я дам.
– Какую?
– Её телефон. Он исчез. Он был там. На столе.
– И что?
– Я слышал, как кто-то его выключил. После того, как она уже была мертва.
Майкл замер.
– Кто-то?
– Я не видел.
– Но слышал?
– Да.
И это был момент. Момент, когда дело сменило кожу. Он ещё не знал, кто убил Эмили Фостер. Он даже не знал, была ли она той, за кого себя выдавала. Но он знал одно:
Это признание – ложь.
И значит, его клиент не убийца.
А значит, убийца – всё ещё на свободе.
ЧАСТЬ 2: Материалы дела
Майкл вошёл в офис на Бауэри ближе к восьми вечера. На углу пахло прелой бумагой из старого книжного, внизу кто-то продавал фалафель, а в доме напротив снова лаял тот самый мелкий пёс, который, как он подозревал, гавкал исключительно по политическим поводам.
Офис находился на втором этаже старого кирпичного здания с лифтом, который был больше похож на гробницу для смельчаков. Майкл никогда в него не садился. Он не доверял вещам, которые стонут, прежде чем начать движение.
Он снял пальто, бросил его на спинку стула, и опустил папку с делом Савенко на стол. Сел. Молча. Несколько секунд слушал гул улицы через слегка приоткрытое окно. Потом закрыл его, сел снова, включил лампу и начал листать.
Дело казалось идеальным.
Слишком идеальным.
Первое: признание. Подписанное, заверенное, с переводчиком. Один лист – Игорь говорит: «Я был в квартире. Я поссорился с Эмили. Я схватил нож. Я не хотел. Я ударил». Всё. Подпись. Переводчик – некий П. Гринберг. Майкл проверит позже – кто он такой и действительно ли знает украинский.
Второе: фото с места преступления.
Эмили Фостер. 32 года. Журналистка. Известна серией публикаций о коррупции в структурах городского самоуправления.
Умерла от колото-резаного ранения в грудь, судя по заключению – одно точное попадание. Смерть наступила в течение минуты.
Кровь на паркете. Открытое окно. Чашка кофе на столе, уже холодная.
Скатерть смята. Одна вилка на полу.
Майкл задержал взгляд.