– Ты когда-нибудь слышал, чтобы убийца смотрел в пол и просил кофе, а не воды? – спросил Майкл у пустой комнаты.
Он сидел в полумраке офиса. Лампочка с открытым проводом освещала только монитор. На экране – Игорь Савенко. Допрос. Чёрно-белое видео. Камера установлена высоко, как уличный наблюдатель. Показания длиной в 47 минут. Он включил воспроизведение снова. В третий раз.
Игорь сидит, руки сцеплены. Переводчик рядом – крепкий, седовласый мужчина с серьёзным лицом, говорит с мягким акцентом. Детектив напротив. Молча записывает. В комнате – тепло, но Игорь дрожит.
– Я ссорился с ней, – переводит мужчина.
– Я взял нож.
– Я ударил её.
Слова падают на стол ровно. Чётко. Как будто они заранее отрепетированы. Но глаза – не в синхроне.
Глаза Игоря не злятся. Не плачут. Не блуждают. Они – погружены в никуда.
Майкл поставил на паузу. Отмотал назад. Снова посмотрел.
0:23:41 – Игорь говорит: «Я не знал, что она умерла».
0:23:42 – переводчик произносит это… до того, как Игорь заканчивает. Разница – доля секунды. Но достаточная.
Он зажал пробел. Вздохнул. Набрал на ноутбуке:
Certified court interpreters, NYC, Ukrainian
Список из девяти человек. Ни один – не "П. Гринберг".
Он набрал по трём телефонам. Один не отвечает. Второй – удивлён:
– Я никого не переводил в полиции последние два месяца.
Третий смеётся:
– Гринберг? Так это вообще не переводчик. Это бывший помощник окружного прокурора. Странно, что он вообще попал на допрос.
Вот она, первая трещина.
Майкл встал. Пошёл к кофеварке. Машина гудела лениво, будто недовольная тем, что её беспокоят после полуночи. Он отхлебнул горький, как уголь, напиток. Вернулся к видео. 47 минут. Ни одного вопроса о мотивах. Ни одного уточнения о взаимоотношениях. Только – "где", "когда", "чем". Как будто задача была не разобраться, а зафиксировать готовую версию.
Утром, когда в город уже начинал просыпаться – с сиренами, маршрутками, и первым солнцем на стёклах, – Майкл снова пришёл в тюрьму.
Игоря привели спустя 20 минут. Тот выглядел чище, чем в первый день. Волосы влажные – видно, дали душ. Майкл сел напротив.
– Я посмотрел видео, – сказал он. – Оно плохое.
– В смысле?
– Плохое как ложь. Она звучит гладко, но неубедительно.
Ты сказал, что был в квартире. И что взял нож. Ты сказал, что ударил. Но не сказал, почему. И не сказал – что почувствовал.