− Наш − точно! Флаг-то видишь? Стяг морской, российский! Айда, ребятушки! Айда, служивые, на пристань! Глянем, кто к нам пожаловал!
Приход боевого фрегата из России был большим событием для небольшого, всего-то в две сотни солдат гарнизона. Служивые, натянув наспех сапоги, на ходу застегивая тесные мундиры и поправляя шинели, двинулись чередом к причалу по узкой набитой с сопки тропе, чтобы увидеть прибывших моряков из далекой России.
Время между тем было тревожное: ждали вестей с большой земли о набирающей ход военной компании в акватории Черного моря. Казалось бы – так далеко от эпицентра боевых событий Петропавловск, но вездесущий флот Британии давно приглядывался к российским окраинам, пока еще слабо освоенным, но от этого еще более привлекательным для вероломных саксов. Обиженная за Наполеона на Россию Франция взялась помогать «Владычице морей» и тянулась за ней из последних своих морских сил, отрядив и флот, дабы урвать-таки часть от увесистого «пирога» военной добычи.
Русская армия после угроз со стороны Турции вступила в Бессарабию, а флот без раскачки высадился десантом в Поти и Кутаиси. В ноябре разгорелись первые сражения на море. Русский флот разнес в пух и прах флот султана и засыпал побережье залива у Синопа обгорелыми обломками кораблей турецкого флота. Адмиралу Осман-паше, сдавшемуся Павлу Нахимову, было нечем оправдаться перед Его Святейшеством Султаном Османской Империи Абдул-Меджидом. Разгром был полный: при равенстве морских сил, при значительной огневой поддержке береговых батарей турецкой крепости, турки снова не сдержали натиска русских.
Как написали дипломаты – «Синопский гром» прокатился по всей Европе.
В Авачинскую бухту вошел потрепанный ветрами и шквалами после долгого плавания фрегат «Аврора» под Андреевским флагом. Переход из Кронштадта на Камчатку фрегат одолел за сто девяносто восемь дней плавания под парусами. Самый длительный переход от побережья Южной Америки из Кальяо в Петропавловск, в девять тысяч миль без захода в порты, был исполнен в рекордно короткий срок, – за два месяца и шесть дней.
На причале, укрытом скалистой Николаевской сопкой, в «закутке, в кладовке», − как говаривали местные, ждали уже фрегат: на берегу и на причале собрались практически все жители небольшого поселения, именуемого, тем не менее, городом. Вышли и сонные музыканты с медными мятыми трубами и барабаном. Толкались тут солдаты гарнизона, жители, занятые промыслом да охотой, подтянулось и начальство во главе с военным губернатором Василием Завойко. В мундире генерала, при шпаге, что называется «при параде», Завойко вглядывался через подзорную трубу на фрегат и, отметив, что-то интересное тут же делился впечатлением от увиденного с окружением и помощниками, которые теснились рядком и слушали с вниманием Василия Степановича, кивали головами.