Каменный пол под ногами пошел волнами, как палуба корабля в девятибалльный шторм. Стены изгибались и текли, словно были сделаны из расплавленного воска. Пространство вокруг них начало корчиться в немыслимых конвульсиях. Кэп почувствовал, как его тело одновременно растягивает и сжимает, как будто невидимые титаны пытались разорвать его на атомы. Чудовищная тошнота подкатила к горлу.
В глазах потемнело, но это была не обычная темнота. Это была абсолютная, всепоглощающая пустота, в которой исчезали цвета, формы, звуки. Он видел, как фигуры его бойцов искажаются, вытягиваются в невозможные спирали, а потом распадаются на мириады дрожащих огоньков, которые тут же гасли.
Последнее, что он ощутил перед тем, как его сознание окончательно провалилось в эту бездонную черноту, был ледяной, пронизывающий до мозга костей холод и отчетливое чувство падения. Падения в ничто.
Мироздание вокруг них дребезжало, рассыпаясь на мириады осколков.
Глава 3: Новая Земля, Старый Страх
Первым, что вырвало капитана Маркуса Торна из вязкого, тошнотворного небытия, был запах. Густой, удушливый, сладковато-приторный, как от развороченной братской могилы, оставленной на солнцепеке. Он заставил его легкие инстинктивно сжаться, а к горлу подкатил горький комок желчи. Кэп судорожно кашлянул, выплевывая на землю что-то склизкое. Глаза открывались с трудом, веки будто налились свинцом.
Мрак. Не абсолютный, как тот, что поглотил его в подвале музея, а скорее глубокие, багровые сумерки. Когда зрение немного сфокусировалось, Торн понял, что лежит на влажной, комковатой земле, среди переплетения каких-то мясистых, темно-зеленых лиан и корней, похожих на скрюченные пальцы прокаженного. Над головой, сквозь рваные прорехи в густой, почти черной листве неизвестных деревьев, виднелся клочок неба – но это было не небо Земли. Оно было затянуто неподвижной, больной дымкой цвета запекшейся крови.
Тишина. Гнетущая, неестественная. А потом до его слуха, обостренного до предела, начали доноситься звуки. Тихий, вкрадчивый шелест, будто кто-то огромный полз по листве. Мерзкое, прерывистое чавканье неподалеку. И где-то очень далеко – протяжный, тоскливый вой, от которого стыла кровь в жилах.
Торн с трудом сел, голова раскалывалась, перед глазами плясали оранжевые круги. Автомат лежал рядом, покрытый какой-то слизью. Он подхватил его, проверил затвор – оружие, слава богу, было в порядке. Рядом, в нескольких футах, он разглядел распластанную фигуру Слэджа Рурка. Подрывник был без сознания, но дышал – хрипло, с присвистом.