– О, да! Мне это нужно. А то мне вот уже почти двадцать, а я все еще не знаю, кем буду, когда вырасту. А я хочу знать!
– Этого и в сорок иногда не понять.
– Вот поэтому нам и нужна вечная молодость. И вечная жизнь. А чем это воняет? Хлоркой, что ли? Нет.. пластик?..
– Черт, черт, это проводка горит!..
*
Заповедник – пятно ржавого кирпича и дикого винограда на выселках корявого мегаполиса – тонул в колкой мороси. Капли шили оконное стекло тонкими серебристыми стежками, и казалось, что именно сейчас искусственный купол неба треснет под давлением сырости.
Марк распахнул дверь в дом Ариадны внезапно, не замечая ни дождя, стекающего по его одежде, ни следов грязи, которые оставляли его ботинки на старом ковре.
– Баб Рин, бабушка Влада, её больше нет! – выдохнул он, хватая воздух ртом, словно только что пробежал марафон.
– Что за чушь, – выдохнула Ариадна, захлопывая грудную панель ДАР-12. Сердце сделало лишний оборот – запнулось, догоняя ритм. – Влада – цифра. А цифры не умирают.
По крайней мере, цифра на большую часть.
Поколение Влады и Ариадны были последними, кто познал старость. Но если Ариадна прожила ее сполна, то Влада выбрала для себя другой путь. Они родились слишком рано для того, чтобы остаться на всю жизнь юными, как новые поколения – и слишком поздно для того, чтобы не сожалеть об этом. Им было около пятидесяти, и Ариадна уже давно занималась проектом цифровой коррекции, когда начался бум “инъекций юности”. Молодильные яблоки, зелье Цирцеи, кровь Афродиты – как только не называли их. Они в самом деле продлевали юность, хоть и не могли исключить все проблемы, включая изнашиваемость биологически тел, но когда молодость уже прошла – они могли лишь немного затормозить вечный бег времени, расходуя, правда, намного больше ресурсов. Влада цеплялась за это – а Ариадна прошла мимо, что стало первой из причин для их ссор.
А потом появился “Эдем”.
Марк молча протянул Ариадне коммуникатор, и та, взглянув, отвела глаза, и только потом посмотрела снова, глядя на свою “подругу на вечность” в последний раз.
Капсула “Эдема” – последний земной приют тех, кто вступил в цифровое бессмертие, была открыта, а лежащая в ней женщина – мертва. Высохшая, крохотная, с отросшими седоватыми волосами, – Ариадна узнавала и не узнавала ее, привыкнув за последние два десятка лет к более юной виртуальной версии. Но главное было не в узнавании или не узнавании – там, на шее Влады, у основания черепа, было черное обугленное пятно – место, где интерфейс подключения взорвал нервные узлы.