Как бы то ни было, Ульяна хорошо относилась к Анастасии, считая своей подругой. Выполнить её просьбу не составило труда. Как правило, у неё по вечерам было достаточно свободного времени. Олег часто уезжал в командировки. К тому же ею двигало любопытство, Ульяна часто слышала рассказы Анастасии об её уникальном родственнике.
– Иннокентий Смолянский – это имя в советской живописи. У него прошло три выставки в Москве, ему заказывал портрет сам Ворошилов! – говорила Анастасия.
Она чрезвычайно гордилась своим старшим братом, рассказывала о его художественном таланте, который был замечен ещё в ранней юности Иннокентия самим Николаем Рерихом. В двадцатых годах Иннокентий учился в Москве и был направлен в Улан- Батор для ознакомления с монгольским искусством. Во время войны Иннокентий служил в связной роте, был тяжело ранен в лёгкое и контужен. До войны он жил в Москве с женой Ольгой, своей бывшей однокурсницей по художественному училищу. Анастасия сетовала на то, что Ольга изменила ему и уехала в Суздаль с неким Архипом Головиным, тоже художником.
– Мерзавка! Она нашла время для забав! Этот Архип скоро бросит её, ведь говорят, что ему скоро шестьдесят! У него трое детей, прижитых от натурщицы. Говорят, она уже готовится родить ему четвёртого! Это тогда, когда Кеша нуждался в уходе! – возмущалась Анастасия, говоря о своей бывшей невестке.
В Иркутск Иннокентий приехал по настойчивой просьбе младшей сестры. Главный врач Иркутского военного госпиталя был родственником мужа Анастасии, Владимира Воланина. В этом госпитале Иннокентия, по словам Анастасии, буквально вытащили с того света.
Художественная мастерская Смолянского, расположенная в старом кирпичном доме, находилась совсем недалеко от места работы Ульяны.
– Товарищ Смолянский ! Я согласна позировать! Только с условием, что вы не станете просить меня раздеться! – строго и официально предупредила Ульяна с порога.
– Упаси, Господи! Я всего лишь хотел снять ваше меховое пальто, товарищ Каретникова!– ответил Иннокентий, сделав испуганное лицо. Ульяна взглянула на смешную гримасу мужчины и рассмеялась.
– Какой замечательный у вас смех! – тихо промолвил скульптор и галантно предложил присесть в низкое кресло у окна.
Сеансы позирования, вызвавшие сначала беспокойство Ульяны, вскоре стали неким интересным вариантом досуга. Иннокентий работал в суровом сосредоточении, устремив взгляд на мольберт, где он делал зарисовки и эскизы. Ульяна садилась в удобное кресло. Рядом стоял маленький столик, где ей был предложен чай, бутерброды и красочные журналы.