Полина открыла виртуальный экран и зашла в свой личный кабинет. Перед ней появилось несколько столбиков цифр: обменные баллы, баллы благонадежности, жизни, лояльности и прочие, и прочие. И все сплошь нули!
Сначала она не поняла, что это такое ей показывают. Мозг просто отказался воспринимать такую шокирующую информацию. Не паникуя, она вышла и зашла в систему заново. Но увидела все те же нули! И предупреждения красной строчкой под каждым из них, что уровень критически мал и ей недоступно…практически все! Ей недоступно жить в мегаполисе! Ее обнулили! Фактически убили!
Система, которой Полина только что восхищалась, к которой только что чувствовала приятную причастность, отказалась от нее! Вычеркнула! Ведь ноль в категории жизнь – это смерть! Она технически оказалась мертва!
Полина уже готова была идти в многофункциональный центр и требовать, чтобы ей все вернули назад, но позвонил глава ее рода, Плейн:
– Где ты?! Нам нужно срочно всем собраться и поговорить! Скорее иди домой! – выговорив это, он сразу же отключился, но Полина немного воспряла духом. Она рассчитывала, что ее род ее поддержит. Может быть, даже вместе с ней пойдут во всем разбираться.
Род Полины состоял из пяти человек близкого ей возраста. Она тщательно выбирала, прежде чем к кому-то присоединиться, став совершеннолетней: читала анкеты, проверяла данные, ходила на свидания. И, не смотря на то, что вместе они были всего три года, Полина была уверена в каждом, как в самой себе. Вместе они выбирали общую квартиру, делали ремонт и покупали мебель, а пройдя сквозь такое нешуточное для группы людей испытание, начали задумываться о том, чтобы взять из инкубатора ребенка.
Квартира их находилась в том же здании, что и издательство, в котором работала Полина, только в противоположном крыле, так что домой она доехала на лифте. Когда она вошла в квартиру, все ее родственники уже находились в гостиной. С ее появлением напряженный разговор между ними прервался.
– Садись, – приобняв Полину, высокий и худощавый Плейн проводил ее до кресла. Прядь его роскошных кудрявых черных волос упала ему на глаза, прикрыв от нее его настороженный взгляд. – Мне пришло тревожное сообщение, что у одного из нас резко рухнул уровень благонадежности, – сообщил он, опускаясь перед нею на корточки.