– Похищение! – ахнула дама в жемчугах, критик и куратор выставки, – "Триумф Мурлыки" исчез, просто исчез! Никто не видел, как, никто не знает, кто! Был только странный звук мяуканья-мурлыканья, и статуэтка исчезла за мгновение.
Инспектор подошёл к постаменту. Он аккуратно понюхал стекло, осмотрел край. Ни царапин, ни трещин. Запах… слегка пыльный, с ноткой карри. Любопытно.
– Я хочу, чтобы мне показали место, где упал официант, – тихо сказал он. – И приведите всех свидетелей.
Пока его сопровождали к угощениям, Инспектор краем глаза заметил важное: маленький клочок чёрной шерсти, зацепившийся за ножку постамента. Он аккуратно снял его когтем и положил в карман.
Уже тогда он знал: дело будет непростым.
Слишком ловко всё было сделано. Слишком быстро. А странное мяуканье? Оно словно отвлекло всех ровно в тот момент, когда нужно было отвлечь. Почерк… почти гипнотический.
И Инспектор Мяу тихо пробормотал:
– Кто-то очень хорошо знает, как действовать в толпе. Кто-то, кто умеет исчезать. Как настоящий… кот-фантом.
Он щёлкнул когтем по краю блокнота.
– Но есть одна вещь, которую даже фантомы оставляют. След.
Глава 2. Следы среди бархата
Инспектор Мяу остался в зале один.
Он снял шляпу и повесил её на ближайшую стойку с программками выставки. Его движения были мягкими, как ночной ветер, и одновременно точными, как удар лапы по мыши. Он любил осматривать места преступлений в одиночестве: тишина позволяла уликам говорить.
Он прошёлся вдоль бархатной дорожки, ведущей к постаменту. У витрины по-прежнему зияла пустота – скульптура исчезла так, будто её и не было.
– Хм, – протянул Мяу, присев на корточки и поднеся морду к полу. Он провёл лапой по поверхности и прищурился. – Это не кошачьи следы…
Пол был отполирован до зеркального блеска, но на свету под определённым углом стали видны отпечатки. Слабые, еле заметные, но вполне различимые для тех, кто знает, куда смотреть. Инспектор вытащил из внутреннего кармана маленькую кисточку и пудру – и с ювелирной осторожностью провёл вдоль ряда отпечатков.
Контуры стали яснее.
– Подошвы. Причём не мягкие, как у кошачьих ботинок, а плотные. С глубоким протектором, – он прищурился, – человеческие.
Следы вели от выхода на служебный коридор – прямо к постаменту, а потом исчезали. Будто вор буквально испарился.