Занятый этими приятными размышлениями молодой чародей не заметил, как оказался во дворе. И тут его взгляду предстала интереснейшая картина. Маркаций склонился над побелевшим от боли человеком в простой дешевой тунике, замызганной землей и кровью. Раненый тихо постанывал, зажимая раненую руку, и всеми силами старался не упасть в обморок.
– Идиоты! – Маркаций гневно посмотрел на двух товарищей, принесших раненого. – Сколько раз я говорил работать осторожнее? Ну вот куда вы спешили?
– Эта, господин, – шмыгнул носом один из них, говоря с сильным акцентом, непонятным юноше. – Мы, эта…
– Неважно, – отмахнулся патриций, а затем Трегоран едва не задохнулся от восхищения, смешанного с ужасом.
Руки мага окутало свечение, сила, выпущенная на свободу, была столь могуча, что, наверное, могла бы разрушить дом, примени ее Маркаций во зло. Он не произносил магических фраз и не делал пассов руками, но заклинание сработало безупречно – рана на глазах очистилась от крови и грязи, а потом затянулась новой розовой кожицей.
Работник перестал стонать и широко раскрытыми глазами уставился на исцеленную конечность.
– Отнесите его домой, и дайте вина, пускай отдохнет до утра, – распорядился Маркаций. – И впредь будьте аккуратнее.
Работники, наперебой принявшиеся восхвалять доброго господина, подхватили товарища и мигом очистили двор. Маг поднялся и только теперь заметил глядящего на него во все глаза Трегорана.
– Приветствую, молодой человек, – мягко поздоровался он. – Надеюсь, что твое Пламя вновь горит ярко.
Трегоран его не понял, но на всякий случай согласно кивнул.
– Я сказал что-то, тебе неизвестное? – каким-то образом догадался опальный сенатор, подходя ближе. – Но это дело поправимое. Пойдем?
– Куда? – попятился юноша, ощутив нехорошее предчувствие.
– Учиться, – пожал плечами маг.
– Что? – Трегоран совершенно перестал понимать что-либо в этой жизни.
– Пойдем, сам увидишь, – Маркаций сделал ему знак следовать за собой и направился по уже известному маршруту – в библиотеку. – Замечу, кстати, что тебе очень идет тога. В ней ты становишься похож на настоящего фарийца.
Ноги у Трегорана подкосились от ужаса.
«Нет, только не это»! – подумал он, падая на пол.
Маркаций услышал его сдавленный всхлип и обернулся. Лицо благородного мужа озарилось пониманием, а затем перекосилось от злости.