Ведь, чем больше прогресса, тем больше возможностей и для аферистов. Даже учёных опередят, и нобелевку не попросят! Лишь все ваши деньги. Ну, ладно. Нобелевку они тоже скорее всего стырят. Для профилактики.
А Ричард же, для профилактики, таких вот преступников, негодяев и прочих моральных инвалидов должен ловить и прописывать им не менее профилактический пинок.
Он, конечно, как правило, самим преступникам в процессе раскаяния не особо помогал, но примером для других служил смачным.
И вот сейчас тоже, детектив мучил себя, свой мозг, тело, психику, остальных коллег уже несколько суток, пытаясь выйти на след очередных оферюг. Хотя, в его случае, это было запущенным делом.
Ведь, помимо того, что эта группировка, предположительно состоящая из десятка человек, умудрилась взломать компьютеры нескольких особо охраняемых научных баз, вытащив оттуда засекреченные данные по новым объектам, она ещё и работающих в этих базах учёных с собой прихватила.
И явно не для того, чтобы торговаться или требовать за них денег, ведь прошло уже некоторое время, а сигнала с той стороны ни один полицейский участок не получил. Возможно, умы учёных им требовались для прямого им назначения? Что же, тогда перспективы у их городка вырисовывались не самые радужные.
Но Поинс был хотя бы уверен, что они не создавали где-нибудь в подвале очередное новое ядерное оружие…
Ладно, Ричард уже не был в этом так уж уверен.
М-да, в самом деле, к 3048-му человечество, наконец, осознало, что спасение» и «прогресс» – не синонимы. После того как последний нефтяной магнат скончался от удушья в собственном бункере (ирония: фильтры забились пластиком из его же заводов), мир рванул в гипертехнологичный аскетизм.
Теперь воздух очищали рои нанодворников – крошечные машины, пожиравшие мусор с жадностью голодных пчёл. Правда, иногда их алгоритмы давали сбой, и тогда под раздачу попадали не только выхлопные трубы, но и, скажем, мраморные памятники. «Прости, Микеланджело, но твой Давид был слишком углекислым», – шутили инженеры, вручную выковыривая жадных роботов из остатков культурного наследия.
Люди больше не тыкали в экраны – экран был везде. Стены, ладони, даже облака в небе (если повезёт их увидеть сквозь купола) могли стать интерфейсом. Хочешь проверить почту? Похлопай по столу. Правда, половина энергии уходила на борьбу с рекламой, которая теперь прорастала прямо в зрительной коре мозга. «Попробуй новый гель для душа!» – мигало в углу зрения, даже когда ты закрывал глаза.