Как только я оказался дома после лечения, то сразу же начал писать. Техническая сторона вопроса проблем не вызывала. Конечно, сам я печатать не могу: у меня, как это модно сейчас говорить, лапки. Поэтому пришлось надиктовывать текст соседской девчонке – Машке. Риска никакого, сами понимаете: кто поверит шестилетке, что она пишет книгу в компании с собакой? К тому же у нас бартерная договоренность: она печатает, а я ей приношу конфеты. Благодаря мне Машка год радовалась шоколаду, а врачи примерно столько же времени гадали о причинах её диатеза.
Мне, конечно, с Машкой очень повезло. Её семья недавно переехала в нашу деревню. Детей тут мало, и заняться девочке особо нечем. Вот она и прикипела к тому, кто мог общаться на её языке, то есть ко мне. Влюбилась моментально! Дежурила под забором, звала с ней пообщаться. И так достала, что однажды я не выдержал и отругал её на человеческом языке. Машка в шок не впала, даже наоборот – обрадовалась. А я подумал и решил использовать этот зачаток человека в корыстных целях.
Быть писателем – это очень непросто, столько волнений! Иногда колкие шутки все того же недоброжелателя в адрес рукописи мучают мое невротическое эго, но я держусь. Ведь у меня благая цель – хочу в своих мемуарах отразить то, как мы, собаки, живём. Что для нас важно, что мы любим, а что нам не нравится.
Вы, двуногие, мало знаете о нашем мире. Я расскажу вам свою историю, и тогда вы наверняка сможете понять, о чем собаки думают и говорят. С самого начала всё расскажу, без утайки. Приготовьтесь, жизнь моя была не самая радостная – но зато счастья в ней теперь намного больше, чем грусти!
Глава 1. Не самая радостная история
Детство своё я помню плохо. Да и помнить-то особо нечего. Все время было холодно. Нас трое у тощей и вечно голодной матери. Я всё время тёрся о её ребра, чтобы согреться.
Молока у мамки было мало. Иногда мы прикусывали ей живот до крови, так сильно хотелось есть. Ну и до дня, когда нас привезли в приют, брат не дожил. Мать вскоре тоже пропала. Мы с сестрой, почти лысые и покрытые шубой из блох, остались одни в канавке, которая служила нам домом. Помню, как огромный сапог раздвинул траву, и я впервые услышал голос человека:
– Михалыч, тут ещё двое. Но, похоже, эти тоже подохнут.
Нас забрали и отвезли туда, где пахло кровью, мочой и страхом. Там было много других животных. Нам делали какие-то болезненные уколы. Помню, что меня все время тошнило, есть я почти ничего не мог.