И бармен снова посмотрел.
– Всё в порядке?
– Именно поэтому я здесь, – ответила я. – Чтобы было не в порядке. Хоть немного.
Он не понял.
Это была не фраза. Это была форма дыхания.
Я была не женщиной в баре.
Я была напоминанием, что из боли может вырасти что-то опасное. И что иногда вино – это не напиток, а способ не разбить бокал об пол, а просто держать его – и держать себя.
Он вошёл, и не просто как мужчина, а как ответ на вопрос, который никто не осмеливался задать вслух.
И нет – я не говорю о банальной красоте, это был не «просто красивый» мужчина. Это был мужчина, после которого даже боги идут пить.
Чёрная рубашка. Рукава чуть закатаны, как будто он решал дела, а потом решил зайти в твой вечер, и сделать его своим.
Челюсть, что могла бы вести за собой войны.
Губы – те самые, которые не должны просить, чтобы их хотели.
Глаза – синие, но не небом. Синие, как лед, под которым утонуло слишком много женщин.
Я видела, как она встала. Та, в коротком, будто из чужого шкафа. Слишком стройная, чтобы быть живой, слишком весёлая, чтобы быть свободной. Она не подошла – она влетела, как будто кто-то отпустил пружину, которую сжимали годами. И он поймал её. Не просто руками – собой. Обнял за талию, но не остановился, медленно, уверенно, опустил руку ниже. Она захихикала. Как девочка, которую не учили, что смех может быть валютой.
Он что-то сказал ей на ухо, я увидела, как её зрачки расширились, как если бы он пообещал ей вечер, за который стоит отказаться от всех своих правил.
Моя мысль? Такая женщина – как салфетка на барной стойке: используют, стирают и уходят. Она думает, что нашла его. На самом деле – сегодня он её выбрал. А завтра забудет.
Он отпустил её. Она взяла сумочку, бросила взгляд, в котором было всё: от облегчения до предвкушения, и вышла с тем счастьем на лице, которое бывает у женщин, уверенных, что они – финал, а не просто эпизод.
Он остался. Повернулся к барной стойке, подошёл.
Всё его тело говорило: я не спрашиваю. Я вхожу.
Рубашка чёрная. Расстёгнута на одну пуговицу слишком вальяжно.
Запах дорогой.
Поза – уверенность в мускулах.
– У тебя такой вид, будто ты ешь мужчин на завтрак, – сказал он. Голос – медовый с виски.
Я посмотрела.
Оценила. Не торопясь. Снизу вверх. Как будто выбирала: срезать ли ему достоинство, или дать ещё фразу.