– А ты? Потерпишь?
Он сделал глоток. Повернулся ко мне. Его лицо – тёмное, как гладкая сталь в полумраке, как линии сна, который ещё не стал явью.
– Я терплю бизнес. Людей. Решения. Но не женщин, – ответил он. – Женщины – либо остаются, либо уходят. И не спрашивают разрешения.
Я кивнула. Потому что это было по-мужски. Прямо. Без игры. Без запятых.
– Так, Данте… – я облокотилась на перила, чувствуя, как холод входит в локти, как реальность возвращается сквозь тело. – Расскажи. Чем ты занимаешься?
Он усмехнулся. Легко, как человек, который знал, что этот вопрос прозвучит.
– Гостиница, в которой ты живёшь. Клуб, где ты танцевала. Бар, где ты пила. Ресторан, где ты елa. Всё это – моё.
– А ещё?
Он допил. Поставил бокал. Медленно. Почти осторожно.
– А ещё я – человек, который впервые за долгое время не хочет думать о работе. Потому что рядом – женщина, которая смотрит сквозь тебя. И не боится увидеть, что там.
Я замолчала. Не потому что не знала, что ответить. А потому что внутри всё уже сказано. Он попал. Прямо в точку. Прямо в меня.
Мы стояли в тишине. Двое. Без попытки обмануть. Без прикосновений. Без лишнего.
Просто – с правдой.
И, может быть, впервые за всё это время…
мне не хотелось бежать.
Даже от себя.
Я разговаривал с Лукой почти два часа. Висел на линии, глядя в темноту, пока яхта покачивалась, а сигналы проходили сквозь города, пограничные станции, фонари чужих улиц и чужих решений.
Он нервничал. Как всегда. Пытался понять, куда пойдут финансы, кто с кем заключил сделку, и сколько человек надо будет убрать, если всё пойдёт не так. А я слушал. Без спешки. Без комментариев.
Я знал: чем дольше ты молчишь, тем больше они сливают.
Когда он наконец выдохся, я отключился – и почти сразу зазвонил другой номер.
Валерио.
Конечно. Он не любит ждать.
Я ответил.
– Говори.
– Мы всё обсудили, – начал он, – но я всё же должен спросить.
– Валерио, только не начинай.
– Эти девчонки. Ты уверен, что они не создадут нам проблем?
Я молчал секунду. Две. Столько, сколько нужно, чтобы голос стал ледяным.
– У Нико всё просто, – продолжил он. – Его девочка – влюблённая дурочка. Смотрит на него, как на спасение. Она ничего не увидит, даже если поставишь ей факты на лоб. Но вторая… эта Кейт…
Я сжал телефон.
– Она умна. Она опасна. У неё взгляд – как рентген. И в отличие от подруги, она не пьёт доверие, как вино. Она его сначала нюхает, потом пробует, и только потом – делает вид, что проглотила. Я чувствую, Данте. Это не просто женщина. Это вопрос.