– Только одно, – сказал Марко. – Я не лезу в наркоту. И если кто-то попытается – пусть знает: я работаю на Il Giudice. А у него – правила.
– И у него – долгая память, – я кивнул.
Марко понял.
Поклонился.
Подписал.
Мы ушли.
Весь мир – чёрно-белая доска. Но я всегда играю первым.
***
В этом доме всё дышало временем.
Запах мела, пара, тяжёлой ткани – и невыговоренных имён.
Здесь не спрашивали, что ты хочешь.
Здесь знали, что тебе нужно – раньше, чем ты открыл рот.
Я бывал тут с детства.
Босой, в пыльной обуви, за руку с отцом.
Тогда Франческо ещё не седел.
Только начинал. Работал у старика,
который умер в своём кресле,
не успев застегнуть последний пиджак.
С тех пор – он сам старик.
Мудрый. Точный.
Единственный, кому я позволяю подойти ко мне с иглой.
Сегодня я пришёл без слов.
Без списка.
Без брони на сердце.
Франческо встретил меня, как всегда:
– Il Giudice… – тихо. Как если бы имя было приговором, который ему приятно выносить вслух. – Ты поздно. Но не слишком.
Лука уже сидел. Растянулся, как барин, с сигарой и вечным ленивым:
– Ну? Примерим костюм? – спросил Франческо, доставая пиджак цвета мокрого угля.
Я взглянул на ткань.
– Позже.
Он приподнял брови. Для Франческо Pavoletti это уже почти паника.
– У тебя другой заказ? – осторожно.
– Да.
Я обошёл прилавок, провёл рукой по лоску шёлка.
– Женское платье.
Тишина…Плотная. Её можно было бы вырезать и наложить как заплатку на грудь.
Франческо поднял глаза. Не удивлён. Нет.
Удивлён был бы любой. Но не он.
Он шил меня, когда я ещё не знал, как застёгиваются запонки.
– Платье? – медленно.
Слово, будто впервые зазвучавшее в этом помещении.
Я кивнул.
– Сегодня. До вечера.
– Данте… – он замолчал. Потом выдохнул, улыбнулся чуть вбок: – Если бы твой отец это слышал…
– Он бы молчал. Как и всегда.
Франческо рассмеялся. Глухо. Где-то между гордостью и тревогой.
– Размер?
Я повернулся к зеркалу.
Вспомнил, как она шла.
Как ткань скользила по её спине, когда я раздвигал её волосы.
Я не знал её номер. Но знал – где кончается её дыхание и начинается моя одержимость.
– точнее? – уточнил Франческо, уже с опаской.
Я перевёл взгляд на манекен у стены. Тот самый. Его базовая форма. Чуть смещённые плечи. Узкая спина. Чёткий изгиб бёдер.
– Это ближе всех. Почти, – сказал я.
Франческо медленно кивнул.
– Где поправить?
– Воздуха – в талии. Плечи – по этому силуэту. Без изысков. Она носит ткань, как кожу. Без украшений.