– Ну это уж сами разбирайтесь, мое дело маленькое.
Старуха разожгла печурку и поставила в нее котелок с каким-то варевом.
Понял Тимофей со старухи бесполезно требовать, что бы она его отпустила.
– А ты тоже что ли разбойница? – поинтересовался Тимофей, когда ярость его немного остыла.
– Да, а кто же? – охотно поддержала она разговор. – Чай в разбойничьей шайке живу.
– Ну а где же все другие?
– Ишь, какой любопытный стал, отошло от сердце-то? – рассмеялась старуха.
Тут при входе в землянку послышались голоса. Ввалились несколько заросших бородами людей, в том числе и рыжий.
– А, мой крестник пробудился? – воскликнул он приветственно.
– Я не твой крестник, тать ты окаянная! Пошто ты меня сюда притащил?
– Да не серчай уж, – примирительно ответил рыжий. Его лицо было не такое свирепое и злое, как раньше.
– Сними ты с меня эти кандалы! – задергался Тимофей.
– Ах, уж извиняй, – проговорил Осип и, достав откуда-то ключик, отомкнул замок и освободил Тимофееву руку и ногу.
– Какой прок тебе, гад, от меня, ни денег, ни богатств нет, – Тимофей растирал затекшую руку.
– Приглянулся ты мне своей цыганской породой.
– Кой раз я тебе твержу, что русский я!
– А по мне хошь хранцуз, хошь германец, главное, что похож на цыганенка. Будешь в ватаге жить. Хочешь быть разбойником, а?
Осип и все сидевшие рядом мужики загоготали.
– Еще чего! – возмущенно воскликнул Тимофей. – Мне это без надобностей.
– Ну это ты говоришь, пока не знаешь свово счасья. Будет у тебя все: и одежка, и обужка. Кралю себе заведешь, деньгами ее обсыпать станешь. Не жись, а малина!
Землянка снова ухнула от смеха.
– Убегу я от вас и приведу сюда жандармов! – вне себя выкрикнул Тимофей.
Осип криво усмехнулся на это:
– Ну что ж, и тут у нас есть выход. Коли не хочешь быть с нами, то тебе одна дорога на тот свет. Ножи-то у нас вострые, а робята мы ушлые. Закопаем тебя где-нито под березками, никто и искать не станет.
Все это он сказал спокойно, равнодушно, будто бы само собой разумеющееся, от чего у Тимофея заледенело в груди.
– Ну что, душа в пятки ушла? – понял состояние парнишки Осип. – То-то же, не балуй!
– Я не хочу быть в разбойниках, – с дрожью в голосе прошептал Тимофей.
– А ты думашь мы хотели! – хмыкнул Осип. – Жись привела. Дак мы себя не разбойниками прозываем, а вольными людьми. Что хотим, то и делаем, ни царь, ни батька нам не указ.