Денег Егору Шалин не платил, но кормил знатно. За стол с собой сажал. Щи, каша, студень, пироги – все было по нраву Егору. Одевал со своего плеча. Деньги пареньку были без особой надобности, хотя он их и имел. Тайные постояльцы, коль хорошо услужишь, клали в ладонь монеты. Не считая, складывал их Егор в особую тряпицу и, завязав, прятал в курятник. Узлов таких у него накопилось с дюжину.
Шалин Егорку уважал особо за трудолюбие и безотказность. Только вот жена шалинская Настасья Спиридоновна была жадноватой бабой. Поварчивала она, казалось ей, что Егор слишком уж много ест, и не нравилось ей, что Терентий Семёнович сажал слугу за один стол с семьей:
– Ел бы последки со стола, ничего бы с ним не приключилось. А тут, фу ты, ну ты, ножки гнуты, ставь ему, как всем отдельную миску. Щи наливай с первой сметаной, кашу накладывай с нерастворенным маслом. Больно уж много почету!
Но протестовать особо Настасья Спиридоновна не бралась, побаивалась мужа. Зато все иные: десятилетний Прошка, русый симпатичный мальчуган, и дочка Елена были не против того, чтобы Егор сидел с ними как равный.
Елена (про себя Егор называл ее Алёнушкой) была для него особым светом. Уж он и боялся открыто смотреть на нее, стеснялся. Было ей годов пятнадцать. Глаза привораживают, губы манят, коса до пояса. А коли улыбается, даже в ненастье день озаряется солнышком. Любил Егорка любоваться ею из какой-нибудь потайки: уж как она и говорит, уж как она и молчит, сосредоточившись за вышиванием.
Ну, а сама-то Елена, хоть и не была против Егорки за столом, но замечать его не замечала. Конечно, поговорит, пошутит с ним, посмеется, да и всего-то лишь.
А ведь недурен он был собой, ну а кто таков, слуга, батрак! Да, и по правде сказать, не засматривалась она еще на парней.
Прошка как-то сказал Егору, что вычитала она в каких-то книгах про лыцаря. Это будто бы такой человек в железных одеждах. Ездит всюду на коне и всем, кто не попадется, приказывает молиться за свою невесту и говорить, что она лучшая на свете. Это очень запало в Егоркину голову. Уж он точно заставил бы всех молиться за Елену, да только, где взять железные одежды и коня. Да, наверное, и засмеют его, если он будет ездить, как этот лыцарь. Пожалуй, и Терентий Семенович выгонит его, а уж о Настасье Спиридоновне и говорить нечего. Потому-то и боялся Егорка, что его заподозрят в особых чувствах к Елене. Вот перед Прошкой он не скрывался, выясняя у него, что любит Елена, чем занимается. И хотя мальчишка мало знал, но что-то мог обрисовать. Елена любила своего маленького братца, да и он не вредничал, как обычно бывает у братьев и сестер.