– Да понял Осип ужо свой промах, не годен ты для этого дела. А назад тебя возвернуть нельзя, опасается… – погладила старуха паренька по голове. – Главное не то, что ты не умеешь к лошадям подходить. Нет в тебе куражу разбойничьего да смелости ватажной. Да и откуда в тебе им быть-то? Домашний ты. Не выстрадал ты всего этого.
– Да я и не просился к вам в ватагу!
– Да, да! – закивала согласно баба Феня, – в ватагу надо своей волей идти, насилу мил не будешь.
Вздохнул Тимофей. Что уж теперь спорить и горячиться. А тут и дверь в землянку отворилась, ввалился Осип со товарищи. Вместе с ними был какой-то незнакомый паренек. Осип, хохотнув, выкрикнул:
– Во, Фенюшка, принимай харчеваться нового ватажника.
– Кто ж таков?
– Да вишь ты, сам попросился в разбойники. Не больно уж и старше цыганенка, а жалает к нам присуседиться.
Баба Феня заботливо плеснула пареньку в миску варева:
– Садись, сынок, похлебай!
– Благодарствуйте… – тихо произнес он и взял миску в руки.
Тимоха с любопытством глянул на него. Тот и впрямь был не больно старше его, лет семнадцать-то было. В остальном же другой – светловолосый, крепкосбитый. Подождал Тимоха, когда он поест, и подсел к нему поближе:
– Ты чо, в самом деле в разбойники…?
Тот неопределенно пожал плечами:
– Так уж вот, деваться некуда.
Этой неопределенностью еще больше заинтриговал Тимоху. В то же время подсасывало под ложечкой, а вдруг, какой убивец, из молодых да ранний. За просто так живешь, к разбойникам не захочется. Но взгляд у него вроде не тяжелый. Они тут все угрюмые да бесшабашные, навроде Осипа. А уж, когда Егор всё о себе рассказал, понял Тимоха, что жизнь расставляет такие капканы, что и выбраться невозможно, как бы не хотел. Только непонятно было, как Егор убежал из тюрьмы, но про это он сказал как-то вскользь. А Тимоха и не настаивал. Главное, что у него теперь есть товарищ. Ведь общаться с одной бабой Феней скучно, а к остальным он и подступать боялся, все были намного старше и злые, как собаки.
Устроились они в самом укромном углу землянки, чтобы никто им не мешал доверяться друг другу:
– Вот ты, Егорка, говоришь, что не по душе тебе подлости, а ведь коль разбойничать тебе придется, значит кого-то обижать?
– Обидеть сына Лукьяновны да Шалина сам Бог велел. А таких полно по землям. Главное их выявлять и учить, чтобы они не думали, что им всё с рук сойдет. Потому-то я к разбойникам и пошел. Один в поле не воин. У Шалина в полиции всё куплено, и начальство всякое с его руки кормится, в обиду его не дадут. А мне теперь никто не указ.