А тут кличет его хозяин в комнаты. Вошел он в неведенье, а Терентий Семёнович смурной сидит. И сразу же вопрос в лоб:
– Ты чегой-то моей Ленке подарки подносишь? Что задумал-то паря?
И на Егорку из-под бровей тучей смотрит. Растерялся тот.
– Да я… это… просто…
– На просто не падают с моста. Не ровня она тебе, голоштанному. Ты на нее могешь только издаля смотреть, как на царевну, все одно што. Понял?
Терентий Семёнович саданул по столу кулаком.
– Не зря баба моя меня пилит, что сажаю тебя ровно путного за семейственный стол. Вот, грит, и разбаловал батрака. Что ж у тебя за намерения такие явились, а?
Егор стоял, опустив голову, не зная, что говорить хозяину.
– Молчишь! А скажи-ка ты мне, паря, откель ты взял денег на подарок?
– Нашел, – еле выдавил из себя Егор. Не хотелось ему отчитываться в этом деле.
– А не в моем ли ты кошельке нашел, вражина?
Егор содрогнулся, будто его плеткой ударили. Эта обида была хуже, чем удар.
– Вот, что отыскала Настасья Спиридоновна в курятнике, вон какой клад! – Терентий Семёнович бухнул на стол несколько узелков с Егоровыми накоплениями. – На это лошадь купить можно! Давно ли ты, неблагодарный, наши карманы подчищаешь, тать ты этакой?
Задохнулся от обиды Егорка:
– Зря вы честите меня так, Терентий Семёнович. Не ваши это деньги, а вашего я ничего не трогал.
– От кого же тебе такая щедрая плата от курей, али от петуха? – язвительно пророкотал хозяин.
– Не могу я этого сказать вам, все равно проверить не можно.
– А вот отправлю я тебя на правеж к приставу, он дознается!
Стоял Егор перед хозяином, как оплеванный, не зная, как оправдаться, как доказать свою невиновность и понимал, что кончились его спокойные денечки. Но больше всего он боялся, что отвернется от него Елена, как скажут ей, что куплен Егоркин подарок на ворованные деньги, и разве поверит она, что это не так.
Надо бежать отсюда. Раньше деньги совершенно его не интересовали, но теперь, когда неоткуда будет брать хлеб насущный, на первое время они пригодятся.
Метнулся Егор к столу и на глазах оторопевшего Терентия Семёновича, схватил свои узелки, сколько мог, кинул их за пазуху, вскочил на подоконник, рванул створки окна на себя и выпрыгнул на улицу. За собой слышал осипший голос хозяина, звавший кого-то на помощь, но Егору теперь было все равно.