– Не слыхал.
– Экой ты какой! Хоть как зовут-то его, не говорили ль?
Егор перестал мыться. Он в самом деле забыл имя ночного гостя.
– Гуляй… не Гуляй, – вспоминал он. – Или Юла.
– Юла, говоришь? Ну-у. – Коптяков просиял. – Это, братец ты мой, такое дело… – он оглянулся на дверь избы. – А о чем, хоть маленечко, ну-ка, ну-ка?..
– Не слыхал, сказано.
– И не надо, господь с тобой. А слыхал, так забудь. Спал – и всё. Ишь, Дробинин-то на хозяйку ревет в избе. Это что про тебя забыла сказать. Я про нее узнал вчера, отчего она полудурка беспамятная. Ее маленькую башкирцы в полон взяли, потом среди степи кинули, а Андрей подобрал. Такую хоть добром, хоть пытай – ничего не вспомнит. Вот и ты так же: забудь, коли что слышал.
Завтракали. Ели молча. Дробинин с треском сокрушал на зубах сухари. Коптяков макал свой сухарь в квас и сосал его. У Лизаветы глаза заплаканы, но она уже улыбалась своей всегдашней, тихой и виноватой, улыбкой. Говорили про Кошкина, нижнетагильского приказчика, от которого сбежал Егор.
– Да-а, – пел Коптяков и крутил свою бородку, – бога не боятся эти приказчики.
– А нешто и у вас на Ляле про Кошкина слышно? – спросил хозяин.
– Все они одинаковы. Греха не боятся, – повторил Коптяков. Глаза его лукаво засверкали. – Совести не имеют. Да-а. А вот одного человечка они боятся.
– Кого это? – Дробинин махнул бровями на гостя.
– Есть такой, надежа крестьянская. Сказать, что ли? Да ты, Андрей, поди, лучше моего знаешь?
– Никого я не знаю, – буркнул Дробинин.
– Ну-у? Зовут его Макаром, а по прозвищу.
– Замолчи! – Дробинин встал, шагнул к гостю. – Ты… ты чего?.. Ты, Влас, меня просил, чтоб я тебя на поиск взял. Да выдь-ка лучше сюда.
Он вышел из избы. Коптяков мигнул Егору и тоже вышел.
Егор стал собираться в путь. Затянул потуже опояску, нашел под лавкой шапку, выбил из нее пыль. Азямчик сначала свернул, но подумал и надел в рукава: хоть и жарко будет, да портки уж очень драные. Спасибо Андрею – добрый мужик, вывел, накормил. А оставаться больше неохота: всё тайны, перешепты какие-то, врать тоже приходится. Домой бы поскорей! И зачем сказал лялинскому про Юлу?.. С хозяйкой надо проститься по-хорошему. У нее, видал, сухарей большой мешок насушен.
– Ты никак в путь готов? – прогудел Дробинин. – Вот чего, парень. Мы с Власом сегодня в Башкирь на рудный поиск махнем, так и тебя захватим. Тебе с нами ловчее. Почти к самому Екатеринбургу приведем. Ну-ка, хозяйка, собирай нас. Недели на две. А я в контору пойду.