– А славно в горах! Сам себе хозяин. Нашел рудное место – награда.
– Много ты знаешь. Так тебе руда сама в руки и пошла.
– Я бы сначала на рудознатца учиться стал.
– Есть в городах ученые, да не очень-то лезут в горы. Руды искать – как в карты играть. Неверное дело.
– Так не пустите?
– Я власти не имею пускать, не пускать. Да тебе зачем отпуски? Ты мастер бегать. Вот опять ударься в бега да где-нибудь в самом тайном месте и раскопай прииск, чтоб сразу медная, свинцовая и серебряная руда.
– И золотая!
– Нет, золота у нас не бывает. Золото только в жарких странах находят, в Индии. Да и этого тебе хватит, три руды сразу никому не объявляй, собери из скитников да из беглых колодников компанию, завод тайно построй.
– Вас шихтмейстером, Сергей Иваныч…
Учитель и школьник взапуски стали сочинять чудесную небывальщину. Уж Егор стал главным командиром всех заводов, уж он построил дворец из свинцовых плит с серебряной крышей, уж Ярцов в карете, сто лошадей цугом, поехал к царице ужинать. Тут Ярцов опомнился:
– Фу, глупость какая!.. А ну, Сунгуров, добудь огонька, зажги свечку. Спать пора. Живо!
Он зевнул. Егор вскочил, нашарил на полке трут, огниво и кремень, стал высекать огонь.
– Какая разница, – вдруг спросил шихтмейстер, – между школьником и огнем?
Егор не знал, можно еще продолжать шутки или Ярцов говорил серьезно.
– Разница? – переспросил осторожно. – Да они же совсем не похожи, Сергей Иваныч. Во всем разница.
– А вот и похожи. Подумай.
– Не знаю, Сергей Иваныч.
– Школьник и огонь только тем разнствуют, что огонь сначала высекут, а потом разложат, а школьника сначала разложат, а потом высекут.
Егор в эту минуту раздувал трут, – фыркнул, поперхнулся горьким дымом, закашлялся и расхохотался сразу. И над недогадливостью своей смешно, и радостно, что Ярцов совсем не строг. Значит, будут еще впереди веселые часы.
– Я вам тоже загадаю, – закричал он, кашляя и чихая. – Что выше лошади и ниже собаки?
– Как, как?.. И ниже собаки? Не знаю. Я думал, все загадки знаю, какие есть, а эту не слыхал. Подожди, не говори, я сам. Сейчас лягу и подумаю.
Свеча была зажжена, и Ярцов унес ее к себе в горницу. Егор улегся на узкой лавке и сразу заснул. Он сладко храпел и не видел снов.
В горнице ворочался и вздыхал шихтмейстер. Так прошло часа два.
– Сунгуров!.. Проснись, эй!..