– Верно говорю. Это такой сигнал у демидовских сторожей. Тревогу означает. Мы сейчас поднимемся на эту гору. За ней, в ложке, люди работают. Надо мне их пугнуть и поглядеть, что они делать станут. Тебя я оставлю на горе, а сам кругом обойду и с другой стороны в кустах засяду. А ты как крикнешь, так и беги вниз, обратно. С горы-то оно быстро, не догонят. И уж меня не дожидайся.
Они полезли выше. В одном месте ползли на животах. Выбрались на каменистый гребень. Дробинин стал говорить шепотом:
– Стой! Вот он, ложок. Видишь?
Егор посмотрел вниз. Уже косые лучи солнца освещали один склон ложка, покрытый кустарником. Другой был в тени. От костра поднимался высокий голубой столб дыма. Маленькие люди копошились около ручья. Одни носили ящики из новых белых досок, другие гребли землю лопатами. Жеребенок с боталом на шее валялся вверх ногами на траве.
– Собак не видно? – шепотом спросил Дробинин.
– Нету ровно бы.
– Ну, тогда славно. Ты подожди с час, пока я обойду, и – три раза.
– А что они делают, дяденька?
– Я и сам не знаю, парень. Ну, счастливо тебе.
Дробинин, согнувшись, прячась за камнями, пошел по хребту, но вернулся и опять зашептал:
– Вот, возьми-ка еще на дорогу, – он совал Егору вторую половину калача. – Запомнил, как идти?.. И, слышь, парень… если тебя… ну, в случае чего, – ты про меня не сказывай. У Демидовых руки долги. Кто в их дела суется, тому спуску не дают.
Егор остался один. Выжидал время, отщипывал крошки от калача. Внизу всё так же работали маленькие люди. Тень уже двигалась к половине склона.
«Пора!» – подумал Егор, и тут ему стало страшно. Крикнет он – и по его следам за ним кинется погоня. Но вспомнил, что Дробинин ждет, и три раза громко прокукарекал. И не побежал сразу к своему ложку, а свесился с камня и глядел на людей у ручья. Они забегали, засуетились. Три всадника выскочили из кустов и помчались вдоль ложка. За ними, громыхая боталом, побежал жеребенок.
Неожиданно раздались голоса совсем близко – на самом гребне. Кто-то звал: «Федоров, Федоров!..» Егор сломя голову кинулся по склону. Подошвы скользили на гладких камнях и на мху. Склон был очень крутой, деревья торопились навстречу.
Один раз Егор обернулся. Увидел белый дымок на гребне – и в тот же миг хлопнул выстрел. Пуля провизжала поверху.
Егор больше не оглядывался и не останавливался, пока не добрался до своего ложка. Здесь, в густом осиннике, он перевел дух.