Скинула обувь, повесила пальто, прошла на кухню. Чайник поставила почти машинально, даже не взглянув на него. Пакеты с продуктами сложила в угол, сметану убрала в холодильник, хлеб – в ящик. Всё было так же, как всегда. Даже слишком. Тело двигалось само, будто отрабатывало хореографию, выученную годами.
Переодевание началось с водолазки. Потянула через голову, освободила волосы, подцепила резинку, сложила её на подоконник. Джинсы с трудом поддались, залипшие за день, и тут, в самый разгар будничного, почти ритуального жеста, воздух прорезал звук – телефонный звонок, резкий, сухой, нарушивший спокойствие квартиры неожиданным вторжением.
Не мелодия, не приятный сигнал – именно звонок. Простой, стандартный, даже немного старомодный, как в старых домах. Он звучал отчётливо, резко, вразрез с атмосферой. Пространство сжалось. Звук не просто прозвенел – вошёл внутрь, как игла. И остался там, звеня вторым кругом, будто требуя внимания.
Мила замерла. Пальцы ещё держали пояс. В голове что—то дрогнуло. Всё тело ощутило холод, будто квартира в этот миг потеряла тепло. Звонок повторился. Не спешный, но уверенный, как будто на том конце знали: она дома. Знали, что услышит. Что возьмёт трубку. И в этом знании было что—то неумолимое, как шаги за спиной в пустом переулке.
Пошла медленно, будто через вязкий воздух. Телефон лежал на тумбочке, экран светился тускло. Номер не определился. Внутри всё уже знало, что ничего хорошего быть не может. Никаких радостей, никакой неожиданной встречи. Только нечто важное и болезненное. И от этого предчувствия сердце начало биться не чаще, а наоборот – медленнее, словно готовилось остановиться.
Взяла трубку.
– Да?
Ответ пришёл не сразу. Сначала – лёгкий шум, а потом голос. Женский, ровный, с той осторожностью, которую легко узнают по опыту – осторожность тех, кто приносит весть, но не имеет права сказать её прямо.
– Это Мила?
– Да, я слушаю.
– Извините, что беспокою вас в такое время… Я звоню из приёмного отделения городской клинической больницы. У нас только что скончалась Людмила Аркадьевна Громова. Вы были в списке экстренных контактов, указанным при госпитализации.
Мила невольно опустилась на край кровати. Пальцы стиснули трубку.
– Да… я знала Людмилу. Мы были близки. Она была моей подругой. Самой близкой. Почти как семья…