Сначала братик чувствовал резкий удар по вискам. Череп то сдавливается, то наоборот, наполняется воздухом. Потели ладони и краснела шея. Ноги – стоит только подумать о них – переставали слушаться. Дорогу из-под Севы будто выдёргивали, как тряпочную. Сдавливало грудь. Он пытается дышать ртом, но избыток кислорода провоцировал ещё большую панику. Мозг не успевал считывать команды. Артериальное давление поднималось до предела. В глазах темнело. Он приседал и закрывал глаза. Скоро это прекращалось. Он вставал и осторожно, как в кедах по льду, шёл в сторону укрытия – тихого места с удобными креслами. И тут второй раунд – удар по вискам, и всё заново.
Врачи говорили, что ему нужно пропить витаминов и побольше находиться на свежем воздухе. А ещё отказаться от вредных привычек, которых у Севы никогда не было, кроме разве что неконтролируемого питания. Я предлагал матери сводить его в какую-нибудь дорогую клинику для тщательного обследования, но она боялась, что тогда его признают невменяемым или вроде того. Сева же, наоборот, сразу после института нашёл это место в IT с небольшим, но стабильным заработком. Мы этому радовались, как дарованному бессмертию.
Мама переживала, когда Ве-ре-ра-ра ушла от меня. Новый год без жены я праздновал в одиночестве. Братик Сева только поступил и полгода как жил с теми парнями.
Мама приказала ему разбавить моё одиночество. «Один в поле не воин», – сказала она. Сева собрался и пошёл через загирлянденный город ко мне. Улицы глохли от петард и хлопушек. Люди – пьяные, громкие, разные – бродили повсюду. Сева остановился рассмотреть ёлку на площади. Взорвалось, небо озарилось фейерверком. Горожане восхищённо завопили, и заревела музыка. Сева схватился за голову и присел. (Тогда с ним это произошло впервые.) Братик был предельно растерян.
Он кое-как добрался до меня, пьющего водку под Тото Кутуньо. Я усадил братика рядом и предложил плов с водкой. Вскоре Севу начало тошнить, а потом он уснул. Я же сидел у окна до самого утра. Кажется, это был 2016 год.
На выпускной родители подарили Севе триста тысяч, накопленные за трудовую жизнь. Сева купил в ипотеку однушку в панельке спального района на восьмом этаже. Два месяца «старшой брат» жил с ним, но вскоре съехал в пустую однушку без кровати, холодильника, шкафа и стульев. Родителям мы в этом не признавались.