Мама Семки готовила ужин, когда он зашел к ней в кухню. Он присел на стул. Мать ласково посмотрела на него и спросила:
– Что, проголодался, сын?
– Еще нет, – бодро ответил Семка, – меня отец Георгий в храме накормил весьма сытным обедом! Кстати, там очень прилично и вкусно готовят.
– Неужели? – удивленно взметнув брови, спросила мать. – А я думала, что ты считаешь, твоя мать готовит лучше всех!
В ее голосе едва заметно прозвучали ревнивые нотки.
– Мама! Конечно же, твоя еда лучшая, – спохватился сын, – ты у нас с папой «золотая» повариха, и мы очень любим тебя и всю твою еду! Ты просто непревзойденный кулинар и безумно вкусно всегда нас кормишь!
– Ладно, Семка, не подлизывайся, – примирительно сказала мать. – Скажи лучше, что у тебя нового?
Он задумчиво и серьезно посмотрел на нее и неожиданно тихо спросил:
– Мама…. а вот, скажи мне: Ты когда ходила молиться за меня, что-то чувствовала возле икон в тот момент?
Она отошла от плиты, и села за стол напротив него. Лицо матери накрыла тень скорби от нахлынувших грустных воспоминаний.
– Что тебе сказать, Сема… тяжело нам тогда с отцом было. Я все время плакала и просила Господа, чтобы он оставил тебе жизнь. И в храме я тоже плакала и молилась, мысленно просила об этом Николая Чудотворца и Богородицу…
Ты спрашиваешь: что я чувствовала тогда? Я уже не помню, я ведь находилась в таком ужасном состоянии! Для меня тогда все перепуталось: день, ночь. Все словно плыло перед глазами… Хотя… постой! – она внезапно глубоко призадумалась, что-то вспоминая.
– Возможно, мне это просто показалось…
– Ну, что? Что тебе показалось, говори скорей, – нетерпеливо проговорил Семка.
– Вечером накануне твоего перевода из реанимации, – медленно и неуверенно продолжала она, – кажется, это было именно тогда… да! Я молилась у иконы Святителя Николая.
Ты знаешь, мне на миг показалось, что он улыбнулся мне, и я как бы даже услышала внутри себя голос: «Не бойся, все будет хорошо!» Я удивилась, но тогда подумала, что начинаю сходить от горя с ума, и постаралась поскорее забыть это, но вот, – ты мне снова напомнил.
Мать помолчала какое-то время и, печально улыбнувшись, произнесла:
– Вот видишь, так и случилось: ты поправился, и мы с отцом этому ужасно рады!
Мать встала, обняла Семку и, потрепав его за волосы, тихо сказала: