а ещё он говорил, что «лучшая часть нас – не в нас». я ищу эту часть везде:
– в сигаретном дыме на пустом балконе;
– в пятне от вина на странице библиотечной книги;
– в голосе незнакомки, которая однажды прошептала «извини» не мне.
бродский был первым, кто заставил меня почувствовать себя иностранцем в собственной жизни. теперь у меня нет родины. только язык, который я коверкаю в попытках сказать «мне больно» без клише.
post scriptum.
сегодня снова перечитал «Ниоткуда с любовью». осознал, что все эти годы ошибался: письмо в бутылке – не метафора. это инструкция по выживанию.
post post scriptum.
если ты думаешь, что это письмо мёртвому поэту – ты не прав. это записка в будущее. тому, кто однажды найдёт этот текст и на секунду перестанет дышать.
/.
(это не литературный анализ. это следы зубов на собственных венах.)
/.
детство – это яркие образы,
идущие приятным лейтмотивом
через всё, отведённое тебе,
время.
лето. трава жжёт коленки.
я пытаюсь собрать его по кусочкам, как рассыпанные бусины от маминых чёток:
– запах бензина из бака дедова «москвича» (смешанный с арбузом на заднем сиденье);
– звук телевизора в соседней комнате, где взрослые говорят о чём-то своём (а ты засыпаешь под мерцание синего экрана);
– ощущение дырявого кармана в школьных брюках (там всегда терялись монеты на мороженое).
но память – предатель. она выхватывает не то, что нужно:
1. вместо новогодних ёлок – стук отцовского кулака по столу (и хрустальные бокалы, танцующие на скатерти);
2. вместо первого велосипеда – вкус крови на губах (дворовые мальчишки сказали «покатайся без рук»);