– Былое величие? – выкрикнул кто-то из первых рядов. – Нам бы попросту жить мирно, начальник!
– Под королём новой крови вам жилось мирно, да?! – рявкнула Омма и скривила выкрашенные чёрным губы. – Так мирно, что одна половина города с радостью сожгла бы вторую за сраный утерянный обоз?
Волчице бы выть, но не речь перед народом держать.
– Уважаемая Омма смогла объединить людей, стоявших на грани безумия, – Юджен подал голос и шагнул вперёд, встав по другое плечо от градоначальника. – Общими усилиями смельчаков из Хельта и нас, новых Хизарцев, восстание стало малокровным. Благородным. Посмотрите друг на друга, хельтцы, – он поднял руки и будто обнял недоверчивую толпу. – Посмотрите в глаза вашим братьям и сёстрам, что осмелились бросить вызов и, – он поднял тон. – Сбросить оковы страха!
Десятки рук потянулись к небесам, сжимая кулаки: то были верные и их семьи, воины, нарушившие присягу и присоединившиеся к мятежу. Их были сотни – не большинство, но огромная часть населения Хельта.
– Всё, что произошло в ночи, сделано во благо. И мы с Оммой, – он кивнул соратнице, слушающей его с приоткрытым ртом. – Докажем это. Под временным правлением город не будет знать голода и страха. Мы накормим вас, друзья. Мы дадим вам защиту и покой.
– Докажи, – сказал один из горожан, что стоял ближе всех к Юджену.
Судя по добротным доспехам и короткому оранжевому плащу, то был один из стражников – купленных или добровольно переметнувшихся на сторону мятежников.
– С удовольствием, – выдохнул Юджен и сделал условный знак.
Хельтцы расступились, пропуская вереницу крытых фургонов, и наконец-то из их сборища начали раздаваться удивлённые восклицания.
– Благородный Соверин признал, что обозы из столицы пропадали в топях по его упущению. Он скрыл эту информацию от короля, опасаясь потерять нагретое место, и думал, что всё обойдется. Так ведь, милорд? – лорд-градоначальник закивал. – Новый Хизар узнал о бедственном положении соплеменников и… – Юджен подошел к головному фургону и открыл парусиновый навес. – Решил исправить положение.
Рассмотрев то, что скрывала непромокаемая ткань, простолюдины зашумели и принялись толкаться, переминаться с ноги на ногу, но пока не смели тянуть руки к разложенным в повозке товарам: приоткрытым мешкам с солью и сахаром, торбам, полным ячменя, пшеницы и овса, бутылям с маслом и кислым молоком. За бортами повозки пестрели огромные корзины со спелыми овощами, сушеными яблоками, земляными орехами и копчёной рыбой.