Капли мелкого весеннего дождика на лобовом стекле сливались в ручейки, повторяя узор трещин на пластике панели. Я провёл пальцем по шраму на ладони.
– Подавай, – ответил я, стараясь, чтобы голос не дрогнул. – Поступай, как тебе удобнее.
– Ты уверен? – спросила она с интонацией кассира, уточняющего про чек.
– Обратного пути не будет.
– Сколько можно ходить по кругу? – Я усмехнулся, глядя, как Никак зевает, обнажая острые клыки. – Решено же.
– Хорошо. – Бумажный шелест в трубке. – Есть пожелания по разделу имущества?
– Ты же в курсе. Ничего не изменилось. Квартира твоя. – Я поёрзал в кресле. – Остальное – тоже. Запиши, чтобы не забыть.
– Учту. – Клик ручки. – Ничего не заберёшь? Остались твои фотографии, – наконец сказала она. – В синей коробке. Нужны?
Я закрыл глаза. Вспомнил, как мы вместе выбирали эту коробку в модном магазине. «Для воспоминаний», – сказала она тогда. Теперь это просто «синяя коробка».
– Выбрось.
Пауза. Только мерное дыхание в трубке и шум дворника за стеклом.
– По закону могут предложить месяц на примирение, – произнесла она, словно зачитывая параграф.
– Примирение? – Я засмеялся, но звук получился горьким. – Это обязательно?
– Процедура. – Сухой щелчок зажигалки на фоне. – Месяц минимум.
– А тебе? – Я сжал руль. – Нужен этот месяц?
Тишина слегка растянулась.
– Лена?
– Не знаю, – наконец ответила она, и в голосе впервые появилась трещина. – Но так положено.
– Ну, раз положено – пусть лежит. – Я вздохнул. – Когда явка?
– Через неделю. Районный суд. – Бумажный шорох. – Придёшь?
– Приду. – Никак положил морду мне на колено. – Чтобы быстрее закончить. Скинь потом адрес и время.
– Я пришлю детали. – Деловой тон вернулся мгновенно. – У тебя есть ко мне вопросы?
– Уже давно нет, Лена.
– До свидания, Станислав.
Трубка замолчала раньше, чем я успел ответить. Я ещё минуту смотрел на экран, где таймер звонка застыл на отметке 3:17. Ровно столько времени понадобилось, чтобы поставить точку в пяти годах совместной жизни.
Никак лизнул мне пальцы, и я вдруг осознал, что за весь разговор она ни разу не назвала меня Стасом – только полным именем, как постороннего.
Я убрал телефон в карман, откинулся на сиденье и уставился в потолок машины. Холодная она, как вода сегодня в Яузе, ни слова лишнего, ни намёка на то, что мы когда-то друг другу были не чужими. Развод, суд, время на примирение – звучит как грустная формальность неприятной стороны сегодняшней жизни, а ведь я её голос раньше по-другому слышал, живым, тёплым. Теперь вот всё официально, и даже спорить не тянет – пусть делает, как хочет. Только эта тягомотина с судом напрягает, тащиться туда, смотреть на каменное лицо теперь уже бывшей, выслушивать казённые фразы. Но раз надо, значит, надо – лишь бы поскорее вычеркнуть эту историю из головы.