Сон покинул ее окончательно. Даже когда измученное тело отключалось на час-другой, мозг продолжал лихорадочно работать, прокручивая одни и те же образы: зловещая надпись, холодный взгляд Фабиана, пустые глаза «объектов» из ее VR-миров. Алгоритмы «умного дома» и персональный имплант работали на пределе, пытаясь «стабилизировать» ее состояние. Аудиовизуальные программы релаксации сменяли друг друга, транквилизирующие импульсы учащались, но все было тщетно. Стена ее внутреннего мира, некогда такая прочная и упорядоченная, дала трещину, и сквозь нее просачивался иррациональный, первобытный ужас.
Ее «Индекс Гражданского Доверия» начал медленно, но неуклонно ползти вниз. 98.1… 97.9… 97.5. Система фиксировала «хроническое психоэмоциональное напряжение» и «недостаточную эффективность восстановительных процедур». Кассандра знала, что если падение не остановится, это привлечет внимание не только ее непосредственного ассистента, но и кураторов из Отдела Кадровой Безопасности. А это уже было чревато принудительной «профилактикой» в одном из корпоративных санаториев, откуда не все возвращались прежними.
Окружающий мир, который раньше казался ей пусть и бездушным, но логичным и предсказуемым, теперь виделся в ином свете. Каждая деталь, каждая мелочь приобретала новый, зловещий оттенок. Улыбки коллег казались ей натянутыми масками, за которыми скрывалось равнодушие или страх. Безупречно вежливые ответы сервисных ботов звучали как завуалированные угрозы. Даже погода – этот вечный желтый туман – теперь воспринималась ею не как досадная данность, а как часть гигантского механизма подавления, призванного скрыть истинный облик мира.
Она начала замечать то, на что раньше не обращала внимания. Камеры «Ока Мира», всегда бывшие просто фоном, теперь, казалось, следили именно за ней, их невидимые линзы буравили ее затылок. Персонализированный контент, который услужливо подсовывала ей система, стал казаться подозрительно «успокаивающим», слишком навязчиво предлагающим «позитивные» новости и «гармонизирующие» развлечения.
Однажды, проходя по коридору мимо кабинета Директора Гроссмана – того самого, что на презентации интересовался автоматической адаптивностью «Оазиса Забвения», – Кассандра услышала обрывок его разговора. Дверь была приоткрыта, и голос Гроссмана, обычно такой уверенный и рокочущий, сейчас звучал приглушенно и нервно: «…утечка по «Омеге» исключена? Вы уверены? Если это всплывет… последствия будут непредсказуемыми для всех нас…»