Так продолжалось очень долго. Велимира просыпалась, чувствовала боль, кричала. Приходила женщина, поила ее отваром, клала на лоб холодный компресс и пела. Успокоенная, Велимира засыпала снова. Она не думала, где она и кто ее спасительница.
Велимира выросла в деревне, в доме Прохора и Василисы. Они были небедны, но скупы и кормить лишний рот не хотели. Они любили племянницу, как умели, хоть и были с ней очень строги. Велимира с детства работала наравне со взрослыми: кормила скот, возилась с посевами и держала в порядке небольшой дом. Но она не жаловалась. Василиса и Прохор редко говорили с ней о родителях. Она знала только, что их звали Людмила и Гореслав и что они погибли, когда бывшие друзья предали их.
Велимира любила деревню, любила покосившиеся избы, зеленую траву и ясное небо. Любила жаркое лето и снежную зиму. Любила запах сосны, ели и березы. Любила треск поленьев в большой старой печи. Любила рассказы стариков и песни девушек. Любила ласковое солнце и быструю реку. Деревня эта находилась посреди густого соснового леса, на северо-западе, вдали от шумного Киева, страшных половцев и бесконечных раздоров. Здесь было тихо и спокойно: пели птицы и шелестели деревья. Здесь вплетали цветы в косы и пекли ароматный хлеб. Сюда нечасто заезжали посторонние. Но если случалось вдруг купцу или путнику остановиться здесь, добрые люди принимали его как давнего друга.
Зима тут была суровая. Повсюду белели сугробы по колено, замерзал веселый ручеек, и все время шел снег. Люди кутались в платки, шубы и топили печи так, что в избах было трудно дышать. Девушки по утрам ходили гулять по снегу, распевая грустные и веселые песни. Их щеки краснели на морозе, а глаза блестели.
Велимира с подругой Прасковьей как раз шли после очередной прогулки домой, когда услышали ржание коня. Девушки обернулись. По заснеженной дороге с трудом пробирался вороной жеребец. Он тянул небольшую тележку, занесенную снегом. На облучке подруги разглядели уже немолодого мужчину с густой бородой, в теплой шубе и валенках, закрывавшего нос меховой варежкой. Он подъехал поближе к подругам и открыл лицо. Велимира присмотрелась. У нее с детства была привычка подмечать детали. Перед ней был высокий и крепкий человек лет тридцати пяти с покрасневшими щеками и посиневшими губами. Он, видимо, ехал уже очень долго. Под голубыми глазами виднелись синяки.