Была зима. Всюду лежал снег, и босая Велимира обжигала им нежные ножки. Василиса крепко держала ее за руку и уверенно, быстро уводила подальше от дома. Велимира плакала, пелена слез застилала глаза. Она шла простоволосая, растрепанная, в одной рубашке. На небе сияла луна. Велимира обернулась. Она никогда не сможет этого забыть: на фоне черного ночного неба, словно зарево, горел их дом; языки пламени съедали его не щадя. Велимира будто приросла к земле. Ноги не слушались. Василиса потянула ее за руку, но она не пошла. Тогда тетка схватила ее за плечи и насильно развернула.
Велимира не помнила, как дошла до избы Василисы и ее мужа Прохора. Перед глазами все стоял полыхающий дом. Потом почти год девочке каждую ночь снились кошмары.
После того как порыв ледяного ветра сбил ее с ног, Велимира не помнила ничего. Она не могла ни видеть, ни слышать, ни думать. Смутно различала голоса, но не могла разобрать ни слова. Потом опять пустота.
В следующий раз она очнулась на деревянной кровати, укрытая одеялом из шкуры какого-то животного. Она хотела было оглядеться, но сил поднять голову не оказалось. Велимира вдруг почувствовала острую боль в груди. Каждый вздох давался с трудом. Тело ломило; голова, казалась, вот-вот взорвется. Ее мутило, она не могла ничего вспомнить. Разум как будто заволокло туманом. Было вроде холодно, но в то же время жарко. Ей никогда раньше не было так плохо. Не было сил думать, где она и как она сюда попала.
От боли в груди, от невозможности дышать, от страха перед смертью Велимира закричала. Правда, сделать это оказалось так больно и так тяжело, что из горла вырвался лишь жалобный и хриплый стон. Но он, похоже, был достаточно громким. В дверях появилась женщина с волосами цвета заката, через который уже проглядывают звезды. Велимира постаралась разглядеть ее получше, но голова сама собой опустилась на солому.
Полыхающего лба коснулась чья-то ласковая прохладная рука. Велимира закрыла глаза и почему-то почувствовала себя в полной безопасности. Та же рука слегка приподняла ее голову, и Велимира ощутила на губах горький вкус какого-то отвара. Она послушно выпила всю чашу, и рука снова опустила ее. На лоб легло холодное, мокрое полотенце. Отвар приятно растекался по телу, и Велимира почувствовала себя немного лучше, хотя дышать все еще было больно. Тихий, немного хриплый женский голос пел незнакомую песню. Она была совсем непохожа на те, что пели в деревне, и Велимира не поняла ни слова, но мелодия была спокойной и красивой. Тяжелые веки сами собой закрылись, и она снова заснула.