– Да где бы я подрался, ма! – по привычке, выработанной с детства, отмазываюсь. – У нас мальчишник в сауне был с Вадькой и Санькой. Поскользнулся на мокром полу, вот и…
По глазам вижу – не верит.
Ох уж это материнское сердце, – мысленно закатываю глаза.
– Проходи уже, стол накрыт.
– Батя дома?
– Дома. У себя.
– Пойду позову. Мне аспиринчик найдется?
– Найду.
Отец на своем неизменном месте: в кабинете за столом. Бумаги, бумаги, бумаги вокруг.
Застрял в прошлом веке – не приемлет технику, по старинке требует документы в печатном виде. Благо, не на пишущей машинке и не от руки, хотя не удивлюсь, если и такие найдутся.
Предку шестьдесят, он в ясном уме и здравой памяти, а его деловой хватке остается только позавидовать. Умеет просчитывать ходы наперед и ни одной провальной сделки. Как он это делает, для меня до сих пор остается загадкой.
Жаль, не могу похвастаться тем же. Усидчивости не хватает, чтобы вникать во все тонкости отцовского бизнеса. В конце концов у него огромный штат аналитиков, если что – всегда могу обратиться к ним.
Отца я уважаю, несмотря на его скверный характер и в старости представляю себя именно таким – умным, остепенившимся, с проницательным взглядом, от которого подчиненные мгновенно втягивают головы в плечи и боятся поднять глаза.
Густые абсолютно белые волосы и аккуратная бородка придают отцу некий лоск олигарха. Сам он поджарый, следит за питанием, плавает и посещает спортзал, что никак не вяжется с его отказом осваивать современную технику. Списываю это на стариковские причуды.
– Батя, привет, – взмахиваю ладошкой, опираясь плечом о косяк. – Мать обедать зовет.
Вместо ответного приветствия подвергаюсь недовольному сканированию темных глаз старика. Немного дольше его взгляд задерживается на лице. Там малиновый фингал.
Да, я не оправдываю отцовских надежд. В компании, в которой я числюсь штатным юристом, появляюсь редко, собрания пропускаю и даже мой стиль одежды раздражает старика. Что поделать, строгие костюмы – не моя фишка. То ли дело джинсы, футболки, кроссы. Для разнообразия могу надеть сверху пиджак. Все.
– Так что, обедать идем? – поторапливаю старика.
– Скажи, я сейчас.
Сматываюсь в гостиную, где стол почти накрыт. Домработница Зоя Ивановна в своем неизменном темно–синем платье с белым воротничком и передником ставит третий прибор. Мать критично осматривает сервировку.