Старуху, последнею перевалившую через борт, враги едва не попали из ручного арбалета. Рыцари, осадив коней у самого края берега, сыпали стрелами. Курки щелкали. Короткие железные оперенья жужжали в воздухе, рябили разноцветно над головами, наконечники отскакивали от ледяных бортов, лохматили дерево на краях досок. Послышались и более мощные, глухие удары… Это подтянулись настоящие самострельщики. Люди сидевший у самого борта стали вздрагивать, мальчишки и вовсе зажмурили глаза.
У пехотных стрелы грубые грязные, древки толстые, хвосты длинные лебяжьи. Били так, казалось, насквозь прошибут. Струг трясся до мачты. Наконец прекратили, поняв – твердь не раздробить. Дед, осмелев, выглянул и едва успел обратно присесть. Стрела сбила шапку, больно тронула по волосам, и ушла к другому берегу, прошелестев о ветки. Тогда он стал прислушаться. Враги меж собой ругались, словно лаяли – быстро, непонятно.
– Эй, «смертельный грех», ползи сюда! – зашептал дед ушастому мальцу. – Послушай, что они бормочут. Когда они меж собой тараторят, я не разумею слов.
Мальчик приткнулся к борту. Сморщил нос:
– Не слыхать мне!
– Тихо вы! – зашептал дед народу на палубе.
«Тихо, тихо!» – стали друг на друга шипеть люди. «Тихо вы, малой по-немецки разумеет!» «А, он чо, немец!» «Да не-е, наш кажись…» «А язык откудова знает?» «Умный!» «Да брось ты, наш – умный! Немец, немец – точно! Наши его выкормили – он и прижился». Потихоньку успокоились, и те, кто плакал. Донеслась чужая речь. Присевшая у борта бабка перекрестилась: «Неруси!»
Мальчик выковырял сучок и оглядел врагов через дырочку. На солнце перья рыцарских шлемов горели синевой, кармином. Штандарты громыхали тяжелыми полотнищами под теплым ветром. Под папонами лошадей не видать. Стоят враги словно ожившие шахматы из игры, за которой по вечерам сиживали они с учителем…
– Ну, как там?
– В лес пошли, за палками… – переводил мальчишка. – На приступ готовятся…
– Парус надо подымать! – задиристо встрял разодранный и беззубый мужичонка. Народ оживился, опять загомонили:
– Да как же его подымешь – самострельщики достанут?!..
Затихли. Мальчик-толмач перевел дальше:
– Ругаются, спорят. Один говорит, измором нас надо брать, другие… – его лицо побелело, он обернулся с испугом:
– Господи, поджигать решили!
* * *
Кони под крестоносцами фыркали и перетаптывались от долгого стояния. Рыцари сняли шлемы, обнажив крошечные вспотевшие головы; водили носами по сторонам, нюхали свежий ветер и поглядывали, загораживаясь кольчужными ладонями от солнца, на борт недоступного корабля. Многие спешились, поняв, дело затягивается; расхаживали, указывали пехоте, куда подтаскивать хворост из леса. Затрещали задымились костры.