– Что-то ты совсем растаял, Безе, – с сожалением произнёс Паку.
Клод Безмане давно взял себе звучный псевдоним для выступлений на арене – Безе: в самом начале, когда он был ещё тонким юношей, он выходил выступать в белоснежном костюме, который своей воздушностью и объемом напоминал всем известное пирожное. Со временем воздушность ушла, но объёмы остались. Прозвище закрепилось.
– Я не растаял, Паку. Я зачерствел. Как это и положено безе, – ухмыльнулся Клод.
– Клод, дружище, у всех сейчас трудные времена. Но у тебя есть прекрасная работа, крыша над головой, женщины тебя любят. У тебя чудесные дети. Почти такие же прекрасные, как мои, – хохотнул Паку. – Я видел твоего Николя сегодня на арене. Большие глаза, тонкое гибкое тело, белозубая улыбка – от такого канатоходца все женщины будут в восторге.
– Он еще мальчишка, – отмахнулся Клод.
– Он уже юноша, Клод. Разве ты не заметил? Сколько ему лет? – блестел хитрым глазом Паку.
– Всего четырнадцать. Я вижу, что девчонки вьются вокруг него. Он весь в меня, но торопиться с этим не стоит. Женщины – это не только удовольствие и радость, это сплошные проблемы.
– Он разумный малый, Безе, – похлопал друга по плечу Паку.
– Согласен, – Клод переоделся и был готов выходить.
– Так, может, по рюмашечке? – настаивал Паку.
– Нет, меня ждут Клэр и Мари. Я обещал им пойти в зоопарк, что вчера приехал.
– Ты и так их балуешь: то парк аттракционов, то кино, то кафе и мороженое. Зверей у нас и в цирке хватает. Почему ты не приводишь дочек к нам на репетиции?
– Не хочу делать из них маленьких циркачек. А ты же знаешь: стоит ребенку сюда попасть – и всё, он пропал, – уже выходил из гримёрки и уводил друга за собой Клод.
– Так не пойдешь со мной? – откровенно расстраивался Паку.
– Нет, – Клод проявил твёрдость.
– А я пойду выпью у Луи, – сменил огорчение на радость Паку. – Там сегодня поёт рыжая Марлен. Люблю её песни.
– Ты любишь её крутые бедра, Паку, – усмехнулся Клод.
– И это тоже, – засмеялся в ответ жонглёр и похлопал друга по плечу.
Клод гордился тем, что он многодетный отец, хоть на четыре ребенка у него приходилось две жены и любовница. Женщин Клод любил, легко увлекался ими и заводил бы романы гораздо чаще, если бы его дамы не беременели так быстро.
Первый брак принёс ему сына. Клод ощутил себя отцом – и мир его перевернулся. Но в этом семейном треугольнике каждый угол казался острым и стремился быть вершиной. Конструкция в итоге развалилась. Новая прямая, появившаяся в жизни Клода, вывела его из семьи.