Лишь чуть позже, когда дыхание начало гореть, он подумал о том, что возможно, куда-бы он не ступил, там его встретит спасение в опоре. Но попытка попробовать, чуть было не сбросила его вниз – это первый раз, когда он ошибся. Неужели так может везти человеку, с таким постоянством? Ведь он ошибся всего лишь единожды на сотню шагов.
Или это особая предопределенность, предназначение – прямо сейчас оказаться на этом странном острове или умереть? Слишком много вопросов. Его начали охватывать какие-то новые чувства, какое-то подозрение. Что-то заманивало его туда, принудительно и не дожидаясь от него согласия или отказа, это было крайне неприятно.
Но он вынужденно соглашался. Плата за жизнь иногда является неприятной, так стоит ли ради такого жить? Определенно!
Он оглянулся на Зверя, преследующего его по пятам. На этот раз он видел, что Воздушный Брод под ногами не просто пропадает – его пожирали самым явственным образом. На этот раз в мозгу слышалось яростное дыхание Зверя, ведущего преследование, чувствовалась жажда убийства. Он не хотел способствовать неведомому Зверю, умело скрывающему свой облик. С одной стороны, было очень даже хорошо то, что он не видел таинственного существа. Кто знает, насколько мог быть сильным страх, испытанный от внешнего облика чудовища – вот и он не хотел этого испытывать. С другой стороны – банальное человеческое любопытство так жаждало узнать, как все-таки выглядит существо, что он то и дело оборачивался назад, заранее зная, что все равно ничего не увидит, но странное любопытство не давало терять такой надежды. И снова он подумал, о том, что у людей так всегда.
– Ну, хорошо, ловлю себя на мысли, что слишком много думаю о том, как себя ведут люди, в той или иной ситуации! Но почему я сравниваю? – промелькнула мысль в голове, мимолетная, как страх, теперь довольно быстро источающийся при каждом новом – быстром шаге, – Как будто я нахожусь на грани чего-то прежде неведомого! Ну что ж, это еще предстоит узнать!
Он набрал полную грудь воздуха и с учащенным дыханием сделал еще несколько десятков шагов. Больше он не сбивался с невидимого Брода, но сбивался с дыхания. Неужели адреналин, обычно не дающий сбросить с себя напряжение и так же не дающий быть слабым ни на секунду, начал гаснуть. А ведь до острова еще оставалось порядком – топать и топать, если это так можно назвать, с учетом того, по ЧЕМУ он движется. Но и полетом назвать тяжело. Левитация, разве что. Он не преминул оказией, посмотреть на мир, пролегающий под ним – как же он все-таки красив. Горы – сколько же в них крылось всего зачаровывающего. Они словно слоями переходили в другие цвета, каждый из которых накладывался один на другой. Их вершины переливались синим с оттенками доминирующей лазури у самых небес, будто бы говоря: «несмотря на пасмурное небо, мы покажем истинные его цвета своими величественными вершинами».