И вот дверь распахнулась.
В проеме стояли волки. Огромные, черные, с горящими глазами. Их было пятеро, а может, и больше – в темноте не разглядеть. Вожак, самый крупный, сделал шаг вперед, оскалив зубы в жуткой ухмылке.
Но они смотрели не на мать. Они смотрели на меня.
Их глаза, горящие в темноте, казались дьявольскими, а в их взгляде читался не голод, а какая-то зловещая цель, какое-то знание, которое пугало меня до глубины души.
И вот тут волки заговорили. Их голоса сливались в один, хриплый и жуткий, который эхом отдавался в моей голове: "Мы пришли за тобой…"
Что было дальше, я помню смутно. Крики матери, рычание волков, кровь и темнота. Я очнулся утром в ледяной избе. Мать лежала неподвижно у двери, а волков и след простыл. Но их слова навсегда остались в моей памяти: "Мы пришли за тобой…" И я знал, что они еще вернутся. Что рано или поздно они придут за мной, и тогда уже никто не сможет меня защитить. Потому что они – не просто волки. Они – что-то другое, что-то гораздо страшнее. Что-то, что ждет меня в ночи.
«История №7»
«Зимняя ночь страха»
(18+)
Зима в этом году выдалась лютой. Мороз пробирал до костей, снег засыпал все вокруг, словно мир накрыли погребальным саваном. И в этой белой, мертвой тишине стоял он – старый дом, в котором я вырос. Дом, который я поклялся себе никогда больше не видеть. Но долг, как известно, сильнее страха.
Дед Игнат умер. И хотя я не поддерживал с ним связь долгие годы, он был моей единственной родней. Адвокат позвонил, сообщил о завещании и назначил дату. И вот я здесь, стою перед покосившейся калиткой, скрипучей на петлях, словно предсмертный вздох.
Ночь выдалась непроглядной. Луны не было видно, а тусклый свет редких уличных фонарей едва пробивался сквозь пелену снега. Дом стоял темным, зловещим силуэтом, его окна казались пустыми глазницами, устремленными в меня. Я достал ключ, который адвокат вложил мне в руку, и с трудом попал в замочную скважину. Ржавчина хрустнула, и дверь со скрипом отворилась, впуская меня в ледяную пасть дома.
Внутри было еще холоднее, чем на улице. Запах сырости, плесени и чего-то старого, забытого, пропитал все вокруг. Фонарик в моем телефоне выхватил из темноты обшарпанные стены, пожелтевшие обои, пыльные портреты в тяжелых рамах. Все здесь дышало прошлым, прошлым, которое я так отчаянно пытался забыть.