Теперь он делится с Дарлинг чем-то, чего не знают остальные, и я не могу сказать, дошло ли это до его сознания. В любом случае, он всегда был высокомерным придурком.
Может, я и не замечу, если он станет еще более высокомерным придурком.
Дарлинг стоит в углу комнаты, скрестив руки на груди. Она еще почти ничего не сказала. Что, черт возьми, тут можно сказать? Моя мать убила своего предка только потому, что любила Питера Пэна.
Дарлинг любит Питера Пэна.
Я люблю Дарлинг, и мой брат тоже.
Динь-Динь должна уйти. Она, должно быть, уже что-то замышляет. Она, наверное, во дворце.
– Черт, – выпаливаю я. – Тилли.
Темный взгляд Каса пронзает меня, его глаза прищурены, руки скрещены, как у Дарлинг. Они больше всего похожи, если бы мне пришлось мерить нас всех меркой. Добрый, мягкий и свободный с одной стороны. Жестокий, подлый и порочный с другой.
Мой близнец может быть жестоким, но он предпочитает быть нежным, если ему это сходит с рук.
Наша дорогая мать скрутит Тилли, говорю я Касу на нашем языке фейри.
Мы очень долго боролись против нашей сестры, королевы фейри, но это кое-что говорит о моих истинных чувствах, когда первое, о чем я могу подумать, – это спасти ее от нашей собственной матери.
Наша младшая сестра не ровня Динь-Динь. Она никогда такой не была.
Но пошла бы наша сестра добровольно или нам пришлось бы вытаскивать ее из дворца, брыкающуюся и кричащую?
Это для твоего же блага, сказали бы мы ей. Поверит ли она нам в конце концов? Мы убили отца за то же самое, и посмотри, к чему это привело.
Динь сказала, что попросила Тилли отменить наше изгнание и вернуть нам крылья.
Добрая воля. Ха. Больше похоже на чушь собачью.
Мы с Касом оба хотим вернуть наши крылья.
Больше всего на свете.
Больше, чем Дарлинг?
Я знаю, о чем ты думаешь, говорит Кас.
Нет, ты не хочешь, я спорю.
Я вообще знаю, о чем я думаю?
Искушение – проклятая штука.
Кас и я – единственные два человека в этой комнате, у которых нет тени и крыльев. Мы прикованы к земле, хотя все, чего мы хотим, это летать, черт возьми.
– Говорите громче, принцы, – говорит Вейн и опустошает свой бокал. Когда он отставляет его в сторону, его подбитый глаз блестит. – Сейчас не время для секретов.
Кас вздыхает и прислоняется к барной стойке.
– Мы хотим вернуть наши крылья.
– Она лжет. – Пэн проходит дальше в комнату. – Я всегда мог читать Динь. Легче, чем большинство. И она лжет. Она не просила у твоей сестры твои крылышки. На самом деле, я готов поспорить, что она даже не советовалась с Тилли о том, чтобы вернуть тебя.