Внутренняя боль запечатлелась в тонких морщинках вокруг его глаз.
Мама, возможно, ненавидела большинство людей и, возможно, дарила любовь, как камни дают кровь, но всегда был один человек, благодаря которому казалось, что у нее есть сердце.
Маленькая часть меня всегда завидовала ему из-за этого. Что у него было такого, чего не было у нас, ее собственной плоти и крови? Кас, Тилли и я были просто пешками в ее играх. Перемести нас сюда. Перемести нас туда.
Но Питер Пэн… Если мы были фигурами в ее игре, он был призом.
И что она чувствует к нему теперь, когда жива? После того, как он убил ее?
Это плохо.
Это очень плохо.
Что, черт возьми, сделала лагуна и почему, черт возьми, она это сделала?
Сначала Балдер, а теперь Динь-Динь.
Я поднимаюсь обратно по лестнице и вхожу в дом, пересекая чердак. Я останавливаюсь у бара и протягиваю руку, хватая бутылку ближайшего виски. Это яблочный купаж из мира смертных с зеленой этикеткой и золотой крышечкой. Это не самое лучшее, но сойдет. Я опрокидываю пустой стакан, наливаю на два пальца ликера и опрокидываю его обратно.
Сначала сладость обволакивает мой язык, затем огнем обжигает горло. Когда ликер оседает у меня в желудке, некоторые эмоции рассеиваются, и я, наконец, могу разобраться в них.
Гнев преобладает.
Кас подходит ко мне сзади.
– Налей мне еще.
Я подчиняюсь и протягиваю ему. Он быстро осушает его и с шипением выдыхает, проводя тыльной стороной ладони по губам.
– Что это, черт возьми, такое?
Уинни и Вейн входят следом за нами, затем Питер Пэн.
Он выглядит так, будто увидел привидение. Живое, дышащее привидение.
Все вот-вот изменится.
Блять, все.
– Это явно ловушка, – говорит Вейн и машет мне пальцами, чтобы я налил ему тоже выпить. Я ставлю в ряд несколько бокалов на барной стойке и наливаю в них изрядную порцию ликера.
– Конечно, это ловушка, – отвечаю я и протягиваю ему стакан. Он отпивает половину обратно. Его волосы в беспорядке, несколько темных прядей свисают на лоб и перед глазами. Несмотря на то, что он потерял Темную Тень Даркленда и теперь у него есть Темная тень Неверленда, на его глазу все еще виден старый шрам от тени Даркленда, три глубоких пореза над правым глазом, глаз полностью черный.
Возможно, у него все еще есть шрамы, но он изменился. Я просто пока не уверен, как именно. Или что это значит для нас.