– Не будь говнюком, – говорю я ему.
Он садится прямо.
– Что говорит этот смертный, Уин? О дураках.
Она присаживается на корточки рядом с Бальдером, и он толкает ее носом под подбородок.
– Обмани меня один раз, позор тебе. Обмани меня дважды, позор мне.
– Это то самое. Сколько раз твоя сестра дурачила тебя?.
Я пересекаю комнату и скидываю его ботинки со стола, чтобы сесть на край.
Упершись локтями в колени, я наклоняюсь к нему. Он хмуро смотрит на меня.
– Послушай, Темный. Что бы я предпочел: обосраться, привязать Дарлинг к своей кровати и трахать ее, пока она не закричит, или иметь дело с моей матерью-нежитью и коварной сестрой? Очевидно, я хочу первое. От второго у меня болит голова. Но когда-то давно у тебя тоже была сестра.
Он наклоняет голову, линия его челюсти твердеет, глаза сужаются.
– Осторожно, принц.
– Но ты совершал сомнительные поступки, чтобы отомстить за нее.
– Да, отомстил, – повторяет он. – Она была уже мертва.
– А если бы ее не было? Если бы она была жива, что бы ты сделал, чтобы спасти ее? – Мой голос срывается, и хотя я думал, что перестал испытывать какие-либо чувства к Тилли, мое тело выдает правду. Слезы жгут мне носовые пазухи. – Ты бы спас ее, даже если бы это было от нее самой?
– Моя сестра никогда не пыталась убить меня, – указывает он.
– Если бы она прожила достаточно долго, чтобы увидеть, как ты превращаешься в мудака, она могла бы это сделать.
Он бросается на меня. Мы переваливаемся через край стола и падаем на пол. Он на мне, воздух становится темнее, кружится вокруг него. Он отводит руку назад и опускает кулак, но я опережаю его на секунду и создаю иллюзию, которая превращает меня в Дарлинг. Этого достаточно, чтобы сбить его с толку на долю секунды, заставить подтянуться. Достаточно долго, чтобы я успел обхватить его ногой и отбросить назад. Я вскарабкиваюсь на него сверху и заношу кулак ему в челюсть.
– Прекратите! – Кричит Дарлинг.
– Плохой удар, – говорит Вейн и ловит мой второй удар. Его хватка сразу же становится сокрушительной, и боль пронзает мою руку.
– Как будто ты когда-либо играл честно, – отвечаю я и сжимаю кулак левой рукой. Он тоже это улавливает, поэтому я ударяюсь лбом ему в лицо. Кровь хлещет у него из носа.
От силы мои зубы клацают, а медный привкус покрывает мой собственный язык. – Пэн! – кричит Дарлинг. – Сделай что-нибудь!