– Что это значит?
И затем я слышу это, отдаленный звук боя. И там, в лесу, вспышка золотого света.
Я знаю, что это Пэн.
На мне только майка и трусики, поэтому я натягиваю первую попавшуюся одежду – обрезанные шорты. Баш уже за дверью, и я следую за ним через чердак, балкон и вниз по лестнице.
Вдалеке кричат чайки, и волны с ревом набегают на пляж.
Страх сжимает мою грудь.
Что-то не так.
Что-то не так.
Этот страх не мой.
Я осознаю это сейчас, когда пересекаю задний двор, снег кусает мои босые ступни, пальцы немеют.
Страх – это страх Питера Пэна, и каким-то образом я чувствую, как он проникает сквозь корни Неверленда.
Что-то очень, очень не так.
И когда мы с Башем приходим на поляну в лесу, мы обнаруживаем, что Питер Пэн не один.
– Срань господня, – выдыхает Баш.
Там женщина с блестящим черным лезвием у горла Питера Пэна. Она прижимает его к толстому стволу дуба. Из раны на его коже сочится кровь и стекает по обнаженной груди.
– Кто это? – Спрашиваю я Баша. – Чего ты хочешь? – Спрашиваю ее.
А потом она поворачивается ко мне, и ее пухлые губы растягиваются в широкой улыбке.
И я сразу это понимаю, потому что я видела ее в видении, в том, где она убила моего предка, изначальную Дарлинг.
– Динь-Динь.
Она отступает от Пэна и легким движением запястья нож исчезает.
– Какая радость познакомиться с тобой, Уинни, дорогая.
Ее крылья трепещут, поднимая ее с лесной подстилки. Она парит всего в нескольких футах над землей, а вокруг нее кружится золотая пыльца, прогоняя мрачную серость утра.
– Этого не может быть на самом деле, – говорит Баш.
– Мой замечательный мальчик. – Динь-Динь подлетает к нему.
Он отшатывается.
– Не подходи ко мне.
Она выпячивает тонкую нижнюю губу.
– Разве так можно приветствовать свою мать после стольких лет?
– Ни за что на свете. – Баш выпрямляет спину. – Это гребаная шутка. Тилли это делает? – Он осматривает близлежащий лес. – Хватит, сестренка. Это не смешно!
Динь-Динь возвращается на землю, и ее крылья замирают. Она делает шаг к Башу, но я останавливаю ее.
– Ты слышала его, – говорю я ей.
Она на несколько дюймов выше меня, но у меня половина Тени Неверленда, и я ни за что не отступлю.
– Девчонка Дарлинг, – Она протягивает руки, демонстрируя свою невинность. – Я просто скучаю по своему сыну. Может ли мать не обнять его, проведя полвека в темноте? – Она бросает многозначительный взгляд на Питера Пэна, и его челюсть сжимается.