Северин приосанился, ему-то, ясное дело, все эти речи понравились. А потом светловолосый маг подошёл к нему, и они оба исчезли. Серые послушники, однако, остались и долго ещё патрулировали весь наш казарменный уровень, приглядываясь к происходящему. Ну и лица у них! Я почему-то опять подумал, что это биороботы. У людей просто не может быть таких каменных лиц и таких пустых глаз, будто видеокамер.
А в остальном жизнь продолжалась. Я даже уже привык к листьям в уборной и почти не скучал по туалетной бумаге. Впрочем, мысли о флагах и баррикадах иногда посещали мою голову на закате, но в тот момент, когда я почти решился заговорить о симпатичном небольшом бунтике, как наш учитель погиб где-то в бою, и нас расформировали.
Меня перевели в другое место в других казармах, выдали кучу металлолома, которую назвали доспехами, велели надеть их и… представили нам молодую дамочку в качестве учителя, которая тоже была магнессой (вот, оказывается, как мага женского пола следует называть). И не просто кем-нибудь! А Шогни Огненной – младшей сестричкой Фламины и Андрея, которые были на Земле. Как мило. Кажется, я стал для магов огня семейным бизнесом. По виду такая фитюлька. Бледная, с чёрными волосами и худющая. И это учитель? Я не сдержался и начал её задирать. А она как-то быстро разоружила меня голыми руками без магии!
– Итак, у вас в ножнах находится меч. Кто знает, за какую его сторону хвататься, чтобы не порезаться? – с этой фразы она начала свой первый урок.
Дальше были занятия. Я всё ещё задирал эту фитюльку, но, надо признать, фехтовала она так, что наш бывший учитель ей в подмётки не годился. А потом…
Я шёл с занятий и задумался о какой-то ерунде. И налетел на кого-то мягкого. Этот кто-то нёс большую корзину незнакомых мне синих ягод. Ягоды, естественно, того… Все попадали на землю.
Этот кто-то оказался изумительно красивой девушкой. Девушка застыла, глядя на синюю груду у себя под ногами. Я застыл, глядя на неё прямо передо мной, забыв обо всём на свете. Казалось бы, что особенного? Светло-рыжие волосы, незабудкового цвета глаза, трогательно-недоумённое выражение лица… Только я стоял, как болван, и смотрел на неё. Сердце стучало, как ненормальное, и по жилам разливалось нечто горячее и бурлящее, поднимающееся к самому горлу так, что сложно было даже дышать.