Сажаю самолёт мягко. Я почти всегда сажусь мягко. Пусть кто-то думает, что это самоуверенность, но я знаю себе цену и в курсе своих возможностей.
У нас в районе пятидесяти минут, за которые приходится снова мяться с документацией. Терпеть это не могу, потому что бумажки убивают всю романтику, но приходится. Обещал Андрею взять эти обязанности на себя в крайние его рейсы со мной.
И вот, лайнер заправлен, новые пассажиры в салоне, а бортпроводники полностью готовы к взлёту. Обратно передаю управление Печорину. Оставляю пиджак на кресле и выхожу из кабины.
И сразу же встречаюсь с растерянной Яной, рукой, тянущейся к бутылке с минералкой, стоящей в тележке бизнеса. Прохожусь по ней изучающим взглядом, задерживаясь на участках идеальной девичьей кожи, а когда останавливаюсь на лице, что уже пылает от смущения, не могу сдержать довольной ухмылки. Её реакция на меня начинает забавлять, вызывая несвойственный интерес.
А когда оковы наших взглядов разрываются, вдруг, отступив назад, Яна почти спотыкается и чуть ли не падает, но я успеваю схватить её за руку, неосознанно притянув к себе и вернув в вертикальное положение.
– Осторожно! – раздражённо выдаю я, но из объятий не отпускаю. – Порядок?
– Д-да, – приглушённо лепечет Котёнок, упёршись ладошками в мою грудь.
– Если ты теряешь голову от меня, Колесникова, нам противопоказано летать вместе, – тяжело сглотнув, грубо хватаю её за подбородок, вглядываясь в широко распахнутые глаза.
На секунду она прикрывает их, а когда распахивает, вижу в её расплавленном серебре такой взрыв эмоций, что хочется испить её до дна. Поглотить всё её чувства, пропустить через себя. И эти глаза. Я не ошибся, они мне знакомы. Знакомы, как и эта девчонка, так правильно и удобно ощущающаяся в руках, как будто родилась, чтобы быть в моих объятиях.
Она тоже смотрит, не отрываясь. Кажется, собирается что-то сказать, но я не позволяю, отстраняя Яну от себя, прежде чем развернуться и уйти.
А зайдя в уборную, глядя в зеркало, аккуратно притрагиваюсь подушечками пальцев к шее, куда почти уткнулись её губы. Улыбка на моём лице превращается в оскал.
Я передумываю. Слишком много вопросов к этой девчонке. Вероятно, однажды, она сама пришла ко мне, а я великодушно отпустил её. Сегодня у неё снова был шанс сбежать. Но маленьким мотылькам свойственно глупо лететь на огонь. И сейчас она окончательно потеряла свой шанс на побег.